Рождество — центр и самый главный из зимних праздников в Европе. А их начало — это 6 декабря, день Святого Николая. В Европе в этот день до сих пор сохраняется обычай дарить детям подарки, который во многих других странах переехал на Рождество, как и сам, собственно, Святой Николай, популяризированный поп-культурой США в качестве Санта Клауса. В Южной Австрии, Тироле, Штирии он до сих пор остаётся святым Николаем, и он выглядит как епископ, сохраняя важнейшие детали церковного одеяния, такие как, например, митра. Вечером 5 декабря святой Николай посещает дома и дарит детям конфеты и прочие сладости. Но все дети в этих областях прекрасно знают: чтобы дорваться до подарков на день Святого Николая, нужно сначала пережить ночь Крампуса, не наделав от страха полные штаны. Потому что вместе со святым в дом заявляется и жуткое, лохматое существо с длинными когтями, рогами и оскаленной пастью из которой торчит длинный, ярко-красный язык. Оно звенит тяжёлыми цепями, гоняется за детьми, угрожая отхлестать пучком из берёзовых прутьев, которое держит в руке. По легенде, которую усваивают современные австрийские дети в детстве, Крампус уносит плохих детей, сажая их в корзину за своей спиной, а затем съедает. В лучшем случае он дарит этим детям угольки вместо подарков, если они вели себя плохо в этом году. Вот как выглядел приход Крампуса в обычную австрийскую семью в описании антрополога Джона Хонигманна в городке Альтирднинке в Штирии в 1975 году:

Современная роль Крампуса совершенно очевидна. Это своего рода моральная и ценностная обучающая модель для детей. Приход святого Николая и Крампуса — это приход положительного начала и отрицательного, которые наделены соответствующими чертами и свойствами для лёгкой усваиваемости моральных моделей. Детям внушаются принятые в обществе традиционные ценности буквально при помощи кнута и пряника. В том, что родители тут же начали требовать от мальчика прекратить плакать и победить свой страх, явно показывает, что вся эта церемония носит признаки и инициации, то есть испытания для ещё неполноценных членов общества и требует от них определённых усилий. И до святого Николая с его подарками дети должны пройти испытание Крампусом.

Крампус, к слову, не единственный устрашающий на вид компаньон святого Николая в европейских традициях. Традиция спутника и одновременно антипода святого Николая присутствует во Франции и Бельгии, где святого сопровождает страшный человек в цепях и с мешком, которого зовут "Отхлёстывающий отец" (Père Fouettard), потому что он наказывает непослушных детей. В Швейцарии это Шмутзли (Scmutzli), одетый похожим образом на французского антипода Николая, и тоже несущий угрозу детям. Наконец, один из самых известных и во многом растерявших свои грозные качества и сегодня являющийся скорее помощником в доставке подарков, чем отрицательным компаньоном, — голландский Чёрный Пит (Zwarte Piet).

Набор качеств, действий и атрибутов у всех этих существ не сильно отличается. Все они или дарят "плохие" подарки, как кусочки угля, или даже их забирают. В крайнем случае, эти существа наказывают непослушных детей, а в самом радикальном варианте, как в случае с Крампусом, даже могут унести их и затем съесть. Их одеяния или облик ассоциируются с отрицательными качествами или даже выводят их вне человеческих норм. У Чёрного Пита и Шмутзли чёрные лица взывающие к традиционному негативному восприятию чёрного цвета и бесчисленным чернолицым дьяволам в средневековой европейской иконографии. Большинство спутников святого Николая носят с собой предметы, которыми можно отхлестать детей: это хлысты, связки прутьев или веток.

Если взглянуть на другие европейские традиции, связанные с праздниками зимы, то можно увидеть немало других грозных и страшных существ, которые приходят к селениям людей на зимние праздники. Их отличие от ритуализированной и сформированной культом христианского святого практики дарения подарков в том, что эти существа ничего не дарят, а наоборот, требуют дань. Если образ великанши Грюлы в Исландии редуцировался до детской страшилки, то на Фарерах её образ до самого недавнего времени включал обряд ряжения и обхода домов с требованием дани, но был перенесён с праздника начала зимы в самый её конец и был приурочен к началу Великого поста. Обычаи хождения по домам гролеков на Шетландских островах и гизеров в Шотландии тоже может быть отнесён к этой традиции (подробнее см. Грюла). К ней же, пусть уже и весьма отдалённое, имеет отношение даже ряжение в животных, обычно коней или медведей, которые часты и на рождественские праздники в Европе или приурочены к другим праздникам, которые сопровождаются торжественными шествиями, где одну из главных ролей играют или скелетоподобные лошади, или соломенные медведи, люди в масках и в костюмах, покрытых шерстью и пр. Всё это остатки дохристианских ритуалов и часто были связаны с ритуальным изгнанием злого духа или откуплением от него. Кроме того, часть ритуальных действий, проглядывающих во многих рождественских обычаях, связывают с ритуалами, обеспечивающими плодородие людей, животных и растений в следующем году.

Сегодня Крампус зажат в рамки христианской парадигмы. "Официально" он слуга святого Николая, и не может делать ничего по-настоящему зловредного, хотя, как говорят, в австрийских городках, где Крампусов играют самые сильные люди в этой местности, до сих пор могут посадить детей в корзину и затем скинуть в ближайшую речку (1102: p.45). В то же время он сохранил достаточно характеристик, которые можно отнести трудно назвать христианскими.

Даже само присутствие этого существа возле святого Николая выглядит совершенно неуместным исходя из христианских норм. Само его присутствие может относиться к одному из источников происхождение самого праздника святого Николая, который отчасти впитал представления из германской мифологии о шествии бога Вотана и его свиты, явления сохранившегося в европейском фольклоре и как Дикая охота. И так как генетически сам святой Николай в одной из его дохристианских форм должен был иметь свиту, то и сегодняшнее присутствие Крампуса — напоминание о том, что вся эта традиция синкретическая и впитала довольно множество разнородных элементов. К слову, сам святой Николай в некоторых областях Германии и Австрии появляется в виде "дикого Николая", одновременно наказывающего и дарящего подарки, и своим внешним видом скорее пугающий, чем успокаивающий. Он может носить рога, как Hörnernickel ("Рогатый Николай") или угрожающим хорошенько отходить непослушных детей палкой, перед тем, как одарить их подарками, как Пельцмарте (Pelzmärte) (1101: p.219).

Так или иначе, сегодня Крампус — это приручённое зло. Цепи, которыми обмотан Крампус, иногда считают символом связывания зла (1102: p.45), восходящим к торжественным фестивальным шествиям и к традиции средневекового театра, где Антихрист, иногда присутствующий в качестве героя постановок, "связывался" и побеждался. Визуальный облик Крампуса несомненно относится к традиции изображения дьявола и чертей в средневековой Европе, которая сама по себе испытала влияние ещё античных изображений сатиров.

Связка березовых веток, которыми Крампуснаказывает детей даже в сегодняшнем ритуале выглядит немного приспособленной к нормам недавнего времени. Эта связка обычно выкрашена в золотую краску и Крампус, посещая семью, оставляет её родителям, а те вешают на стену и хранят до следующего пришествия Крампуса. Собственно, сегодня это может быть инетерпретировано как то, что Крампус оставляет инструмент наказания детей в руках родителей, как бы давая им право применять его. Как педагогический инструмент, впрочем, он не выглядит убедительным. Прежде всего потому, что традиция бить связками прутьев или веток всех, а не только детей, была в традиционном шествии Крампусов (Krampuslauf — "бег крампусов") в ночь с 5 на 6 декабря. Сегодня во вногих городах она выглядит куда более безопасной и туристически направленной, как Зальцбурге, но безобразия, доходящие до криминальных, провинциальных Крампусов давно являются предметом обсуждения в Австрии во время этих процессий, перед которыми и в течении которых принято наливаться шнапсом. Обеспокоенность населения в Тироле дошла до того, что каждому Крампусу присваивается номер, который он должен носить на видимом месте. На тот случай, если зарвавшийся Крампус совершит правонарушение (*). Непонимание и неприятие этих шествий тоже имеет достаточно давнюю историю. Одна из первых газет Габсбургской империи, фрайбургские "Провинциальные новости" (Provinzialnachrichten) в 1786 году сетуют на то, что в Нижней Австрии простой народ наряжается вечером 5 декабря в чудовищ с масками дьявола или смерти и лупят всех подряд (1106: p.153).

Обычно связку веток в руках Крампуса рассматривают как фаллический предмет и связывают с ритуалами прежде всего плодородия (1102: p.45). Удары или обмахивание людей этим фаллическим предметом, судя по всему восходят именно к подобным ритуальным практикам. Интересно, что у всех спутников Николая в европейской традиции в руках находится долгий предмет фаллической формы, которым они обычно угрожают или даже бьют ими людей. Даже самый приручённый из них, Чёрный Пит, названный как-то "фаллическим слугой Синтерклааса", сегодня носит посох святого Николая (1104: p.47). Есть связь с культом плодородия и у других грозных существ, приходящих к домам людей зимой, например у Грюлы. Возможно, связанная с ней традиция "гизеров" имела прямо отношение к обрядам плодородия, так как гизеры появлялись на свадьбах и обмахивали невесту и жениха метлой во время их танца (787: p.43).

Наконец, функция Крампуса как похитителя непослушных детей тоже может относиться к дохристианским верованиям. Даже привязанные к сезонным зимним праздникам такие существа сохранились, причём в их роль иногда не входит ничего кроме похищения и поедания людей на Рождество, как у Йольского кота в Исландии. В фольклорах же других народов подобных существ, похищающих именно детей, причём как раз в корзину, находящуюся у них за спиной, существует гораздо больше, вплоть до таких отдалённых от Центральной Европы как Амайурйук у канадских инуитов.

Современный Крампус появился, скорее всего, не раньше середины XIX века, примерно в то же время, когда стандартизировался и принял современные формы праздник святого Николая по всей Европе. Несомненно, что он является одним из самых архаичных участников зимних европейских праздников. Видимо, во много благодаря тому, что сохранился в Альпах, где из-за трудности сообщения иногда даже между соседними регионами законсервировались многие традиции. На это указывает пестрота самих названий этих демонических спутников святого Николая, которые далеко не всегда называются Крампусами или Грампусами. В Штирии их называют ещё "Бартль" (Bartl) или "Ниглобартль" (Niglobartl), "Клаубауф" (Klaubauf), "Вубартль" (Wubartl) (1102: p.45), В Зальцакаммергуте — "Крамперль" (Kramperl). Слово "Krampus" предположительно восходжит к древневерхненемецкому 'Krampen', которое значит "коготь" или изогнутый предмет. Схожая традиция попала и на территории негерманских территорий, когда-то входящих в состав Габсбургской империи: Словении, Чехии, Хорватии и Венгрии. Впрочем, она могла наложиться или даже совпасть с существующими традициями празднования дня святого Николая. Она известна и на территории современной Италии, в провинции Альто-Адидже, то есть бывшем Южном Тироле до I Мировой войны входившем в состав империи Габсбургов.

Огромную роль в популяризации Крампусасыграли поздравительные открытки с изображениями Крампуса, появившиеся в последние десятилетия XIX века. Называемые "карточки Крампуса" (Krampuskarten), они изображали это существо или наказывающим или угрожающим детям, однако позже Крампус стал появляться в компании молодых девушек, шлёпая их или в виде уже чисто шуточных существ иногда в пикантных ситуациях. На этих открытках часто было написано "Gruß vom Krampus", то есть "Поздравления от Крампуса". Некоторые из этих открыток были созданы известными иллюстраторами и являются яркими представителями стиля венского модерна.

Сегодняшний Крампус — уцелевший архаизм, чей звероподобный облик мало напоминает тот мир, в который он приходит вечером 5 декабря. Крампусы, ежегодные шествия которых по австрийским городкам подчас превращаются в дебоши, вызывают разную оценку в современном австрийском обществе: от признания их педагогической необходимости и ценности как традиционного наследия этого региона, до неприятия, страха и отвращения. Всё-таки Крампус для не такой уж и малой части австрийского населения — это кошмар из их детства, а поведение Крампусов во время шествий может выходить далеко за рамки не только приличий, но и законов. Но отказаться от этого чудовища совсем — значило бы, пожалуй, лишиться части своей идентификации. Поэтому, смеем надеяться, Крампусы будут пугать детей и дальше, заваливаясь к ним домой вечером 5 декабря и угрожая расправой.