Хепри стану я, превращающийся в первовещество, я прорастаю с помощью всемирной силы зарождения

"Египетская книга мертвых" (3)

Вообще, этому божеству должны были бы поклоняться не египтяне, а представители той нации, которая до недавнего времени гордо называла себя WASP и обожествляла стратегию Selfmademan. Именно последнюю Хепри иллюстрирует просто великолепно:

Имя этого бога переводится как «возникший», так как считалось, что он создал себя сам. В папирусе Нес-Мену говорится, что Хепри первым вышел из мирового океана Нун. Он сказал «Хепри» — и родился Хепри.

Магия древнего Египта (*)

Шутки шутками, но Хепри — действительно древнейший бог, который создал себя сам. Он первым вышел из мирового океана, назвал свое имя и стал собой. Когда Хепри возник, то вокруг была лишь пустота и не оказалось ничего, на чем можно было стоять. Тогда он произнес название места, на котором хотел стоять, и такое место возникло. После этого Хепри слился со своей собственной тенью, и таким образом породил от своего тела потомство — богов Шу и Тефнут. Согласно легенде, это случилось в городе Он (Гелиополь) (*).

Изображался Хепри в основном в виде жука-скарабея, хотя в некоторых гробницах и на некоторых папирусах можно встретить его изображения в виде человека с головой жука (**). Распространены и изображения Хепри как жука с расправленными крыльями, держащего в лапках огненный шар. Это точный символ молодого восходящего (дневное светило — Ра, заходящее солнце — Атум) Солнца, которое победило тьму и возродилось, чтобы принести новую жизнь.

Аллюзия, давшая скарабею Хепри такое древнеегипетское уважение, очевидна: поскольку скарабеи скатывают из навоза шарики и толкают к жилищу, они олицетворяли силы, которые двигают по небу и Солнце. Кроме того, жуки-навозники откладывают яйца в шарики навоза и трупы животных. Зная это, египтяне считали, что скарабеи рождаются из мертвой плоти, символизируя тем самым перерождение. Как скарабей Хепри олицетворяет такое же возрождение в новом теле после смерти (*).

Таков был древний Хепри. Для современных авторов он больше интересен как оригинальный инокефал. Оно и правда, существ с инсектоидной оконечностью туловища крайне мало. Литературных же вопрощений — буквально единицы. Например, "Жизнь насекомых" Пелевина...

...Откуда-то в его руках появился кусок слежавшегося навоза. Он кинул его сыну, и мальчик еле успел подставить руки. Из отцовских слов было не очень ясно, как надо или не надо себя вести, чтобы вырасти таким, как эти дяди, но едва в ладони шлепнулся теплый навоз, все стало понятно, и мальчик молча опустил папин подарок в сумку...

— Йа. Это священный египетский слог, которым навозники уже много тысячелетий называют свой шар, — торжественно ответил отец. — Пока твой Йа еще маленький, но постепенно он будет становиться все больше и больше. Часть навоза дадим тебе мы с мамой, а потом ты научишься находить его сам.

Мальчик все еще сидел на корточках, недоверчиво глядя на отца. Отец улыбнулся и чмокнул губами.

— А где я буду находить навоз? — спросил мальчик.

— Вокруг, — сказал отец и указал рукой в туман.

— Но там же никакого навоза нет, папа.

— Наоборот, там один навоз.

— Я не понимаю, — сказал мальчик.

— Держи. Сейчас поймешь. Чтобы все вокруг стало навозом, надо иметь Йа. Тогда весь мир окажется в твоих руках. И ты будешь толкать его вперед.

— Как это можно толкать вперед весь мир?

Отец положил руки на шар и чуть толкнул его вперед.

— Это и есть весь мир, — сказал он.

Пелевин В. "Жизнь насекомых" (489)

Это скорее метафизическая шутка или философская притча, не каждому понятная или интересная. Зато попытка Чайны Мьевила сыграть с Хепри представляется более классическими занимательным вариантом панк-фэнтези. Сей автор описал город Нью-Кробюзон во вселенной Бас-Лаг. И в этом городе помимо хомосапиенсов достаточно иных разумных форм, те же Гаруды, например. Впрочем, нас интересуют более оригинальные варианты инокефалов, а именно Хепри, с которыми Мьевил пофантазировал всласть.

Итак, Нью-Кробюзон, вселенная Бас-Лаг. Самая многочисленная нечеловеческая диаспора — хепри. Самцы этой расы — просто крупные жуки, а женщины обладают человеческим телом, только вместо головы — насекомое. Уважающие себя хепри живут в Кинкене, и туда следует заглянуть уже ради того, чтобы посмотреть на статуи, которые женщины-насекомые ваяют из собственной затвердевающей слюны. А вот в западной части города, на Ручейной стороне, обитают хепри-традиционалистки, которые чураются контактов с остальными расами и ставят себя ниже своих безмозглых самцов (***).

Такая вот реинкарнация.