В стародавние времена в местности Тохоку была высокая гора Тёфуку. Даже в самые жаркие летние дни вершина ее была убелена снегом и тонула в дымке и облаках. Поговаривали, что где-то там наверху и живет страшная горная ведьма.

История эта случилась осенью. Стояло полнолуние, и крестьяне из деревни у подножья горы вышли полюбоваться луной. Но тут небо затянуло тучами. Подул ветер. Зарядил дождь. И, наконец, с шумом посыпались крупные градины. Дети бросились врассыпную, и каждый, добежав до своего дома, поскорее забрался в постель, но, даже схватившись за маму, продолжал трястись от страха.

Между тем завывание ветра превратилось в настоящий рев, крыши домов стало раскачивать вправо-влево, и прогремел чей-то голос.

— Горная ведьма с горы Тёфуку родила ребенка. Приготовьте-ка ей поскорее побольше вкусных лепешек-моти. А не приготовите, придет она полакомиться человечинкой и животинкой».

Слова неизвестного буяна, вызвавшего бурю, пронеслись над крышами домов. Дома зашатались, словно бы неведомый великан пробежался по ним. Но вскоре страшный голос стал удаляться и, наконец, затих. Небо тотчас же просветлело, и, как и прежде, ярко засветила луна.

Наступило утро, крестьяне отважились выйти из своих домов и повели такие разговоры:

— Странное дело, — говорили одни.

— Кто же этот разбойник, вызвавший ночью бурю? — качали головой другие.

— Он сказал, что если мы не приготовим лепешек-моти, то горная ведьма придет полакомиться человечинкой и животинкой. Что же нам теперь делать? — испуганно спрашивали третьи.

Больше всего на свете не хочется быть съеденным. Сколько ни толкуй, ничего не остается, как идти толочь рис для лепешек.

На том крестьяне и порешили. Каждая семья принесла риса столько, сколько могла, и стали все вместе его толочь. Толкли, толкли, наготовили целых два мешка лепешек. Только нести эти мешки к горной ведьме никто не хочет.

И тут кто-то и говорит:

— А пусть идут Дадахати и Нэгисобэ. Вечно они нос задирают, да хвастаются.

А все остальные крестьяне, услышав это, закивали головами, мол, пусть идут эти двое. На том и порешили. Дадахати и Нэгисобэ, известные всей деревне молодые драчуны и задиры, вечно хвастались своей силой и ловкостью. Вот и пусть покажут, на что способны.

— Пусть покажут свою силу, — в один голос сказали крестьяне.

А Дадахати и Нэгисобэ и отказаться не могут, и идти к горной ведьме страх одолевает. Переглянулись они и говорят:

— Так мы ведь дороги не знаем. Если нам дорогу кто-нибудь не покажет, куда же мы пойдем?

Крестьяне опять задумались. Никогда прежде никто из них не поднимался на гору, где живет ведьма. И тут вперед вышла семидесятилетняя старушка, которую все звали бабушка Акадза.

— Раз такое дело, пойду-ка я с вами. Я знаю несколько горных дорог, покажу, как идти».

Крестьяне одобрили ее план. Нэгисобэ и Дадахати взвалили на плечи по мешку полному лепешек-моти, а бабушка Акадза повела их вперед, медленно поднимаясь все выше и выше на гору Тёфуку.

— Вот и конец наш пришел, — думают про себя Нэгисобэ и Дадахати. — Теперь то уж нас точно съест горная ведьма. Но назад не повернешь, перед соседями стыдно будет за свое бахвальство. Ничего не поделаешь, плетутся они вслед за бабушкой, поднимаются в гору, насвистывая, чтобы не показать страха. Забрались они уже так высоко, что родная деревня кажется не больше бобового зернышка. От страха сердце в пятки ушло. Крепятся они из последних сил и идут дальше. И тут вдруг сильный порыв ветра принес с собой запах свежей человеческой крови.

Тут-то двое хвастунов и не выдержали, и с криками:

— Ой, боюсь…

— Конец мой настал… — уцепились за бабушку Акадза.

— Ну что такое, что такое, мальчики. Не думайте ничего, ничего и не случится. Ну-ка смелее, идемте вперед! Вперед! — ободрила их бабушка Акадза, и, показывая пример, смело зашагала дальше.

Но вот опять подул ветер, сильнее прежнего во много крат. Затрепетала, зашелестела листва на ветвях деревьев, пригнулась к земле придорожная трава. Бабушка Акадза схватилась за корень дерева и переждала ветер. А когда все затихло, и она оглянулась, Нагисобэ и Дадахати и след простыл, только два мешка с моти остались на дороге брошенными лежать.

Бабушка Акадза из сил выбилась, села на мешки и крепко задумалась. Если и я вернусь в деревню, подумала она, то всем нам конец, съест нас горная ведьма. Не может бабушка Акадза так подвести своих соседей. Пусть горная ведьма съест меня, да на том и успокоится, решила она и вновь отправилась в путь, оставив тяжелые мешки на дороге.

Бабушка Акадза стара уже, ноги не те, что прежде. Пройдет, остановится, отдохнет и снова в путь. Только к заходу солнца добралась она до вершины горы. Смотрит, а перед ней стоит домик, крытый рогожей. А перед домиком сидит младенец, играючи перебрасывает с места на место тяжеленные камни величиной с собственную голову.

«Видно, это и есть дом горной ведьмы», — подумала бабушка Акадза.

— Прошу прощения, я из деревни у подножья, принесла лепешек-моти.

Только она это сказала, дверь дома открылась, и оттуда выглянула горная ведьма.

— А, добро пожаловать, добро пожаловать. Вчера вечером родила я ребеночка, и захотелось мне поесть лепешек-моти, потому я и послала своего малыша в деревню. Извините, если причинил мой неразумный малыш вам хлопоты.

— Так это он вчера был у нас в деревне? — от удивления бабушка раскрыла рот.

— Ребеночек горной ведьмы только родится, сразу может и летать, и ходить. Ну, где же мои лепешечки?

— Уж больно они тяжелые. Так что оставила я их на горной дороге, пол пути отсюда, — сказала бабушка.

— Ну-ка, малыш. Слетай за гостинцем, — приказала горная ведьма ребенку.

А имя у малыша чуднóе — зовут его Гара. Только поднялся он на ноги, уж и след его простыл, а через миг вернулся с мешками, полными лепешек.

— Вернулся? А теперь слетай-ка и принеси медведя. Сварим мы медвежий суп и положим в него рисовые лепешки. Бабушку угостим, — сказала горная ведьма. Только успел Гара скрыться из виду, как уже вернулся с медведем за спиной.

Раздула горная ведьма угли, растопила очаг, поставила на него огромный-преогромный горшок с медвежатиной и опустила туда лепешки. Такого вкусного угощенья бабушка Акадза отродясь не пробовала.

— Спасибо за угощение. Теперь мне пора в деревню возвращаться, — сказала она, собираясь домой.

А горная ведьма ей и отвечает на это:

— Зачем тебе так спешить? Оставайся мне помогать. А через двадцать один день вернешься домой.

Ничего не поделаешь, чему быть, того не миновать. Осталась бабушка помогать горной ведьме по хозяйству, то воды принесет из колодца, то ноги горной ведьме разотрет, а про себя все думает: съедят меня, ни сегодня — завтра. Так прошел двадцать один день.

Бабушка Акадза и говорит с опаской:

— Дома у меня беспокоятся. Можно мне теперь уйти?

— Что же поделаешь. Придется тебя отпустить. Возвращайся в деревню. Хочется мне чем-нибудь тебе отплатить. Подарю-ка я тебе отрез парчи. Это не простая материя. Сколько бы от нее не отрезали кусков, на следующий день ее становится столько же, сколько и прежде. А я прослежу за тем, чтобы у тебя и твоих соседей всего было вдоволь, отгоню прочь болезни и призову удачу, — сказала горная ведьма старушке, а затем позвала Гара.

— Гара, домчи бабушку до дома.

— Да я и пешком как-нибудь вернусь. В мои годы не годится летать по воздуху, словно молоденькой, — бабушка замахала руками, отказываясь.

Но Гара подскочил к старушке, посадил ее к себе на спину и с радостным криком: «Закрывай глаза»,— взлетел в воздух. Бабушка крепко зажмурилась. Летят они, только ветер в ушах звенит. Вдруг все стихло, видно, на землю опустились. Открыла бабушка глаза и видит перед собой родной дом.

— Гара, зайди в гости, отдохни, — сказала старушка, но, оглянувшись по сторонам, обнаружила, что Гара уже скрылся из виду.

Не успела старушка зайти в дом, как услышала, что раздаются оттуда странные звуки. Монахи читают сутры, словно о душе покойного молятся. Да к тому же чей-то плач слышен. Неужто и вправду кто-то умер? Старушка испугалась и вбежала в дом с криком:

— Кто умер?

А в доме все ее соседи собрались. Увидев старушку, соседи завопили: «Привидение! Дух покойной вернулся»,— и стали метаться взад-вперед.

— Какое привидение! Это я, Акадза, только что вернулась домой.

— Не может быть! Бабушка Акадза живая вернулась! — тут все соседи принялись плакать от радости.

— А вот и гостинчик от горной ведьмы — отрез парчи, — с этими словами бабушка стала отрезать один кусок за другим и раздавать их соседям, пока не осталось ничего, кроме маленького лоскутка. Однако на следующий день маленький лоскуток, оставшийся у бабушки, вновь стал длинным отрезом, как и прежде.

Жители деревни стали шить из диковинной материи куртки хантэн^* и заплечные сумки. Радости их не было предела. С тех пор стала деревня жить счастливо, не зная ни нужды, ни болезней, как и обещала горная ведьма.