Как это общеизвестно, сеньор, на улицах Города^* ночью можно встретить множество дурного, но эта Плакальщица, Ла Йорона, хуже всех. Она даже хуже, чем Вака де Лумбре, которая проносится, начиная с потреро Сан-Пабло, по улицам города как сверкающий вихрь, извергая из ноздрей пламя и дым. И всё потому что, сеньор, Пылающая корова пусть и устрашает своим видом, но никому вреда не делает, а вот Ла Йорона опасна насколько это возможно. Если увидеть её спокойно идущей по тихой улице, в то время когда она не бежит, и плачущей о своих потерянных детях, она может даже показаться приличной особой, только странно выглядящей из за белой юбки и белого ребозо, покрывающего её голову. И всякий может даже заговорить с нею. Но как только он это сделает, в то же мгновение умрёт! Её история началась так давно, что никто не знает когда началась её история, как и никто не знает ничего о ней. Но известно достоверно, что в начале её истории, когда она была живым человеком, она совершила множество дурных грехов. Когда она рожала ребёнка, то бросала его в канала, окружающие город, и топила их. У неё было множество детей и она продолжала делать это долгое время. Но наконец совесть начала мучить её относительно того, что она сделала со своими детьми. То ли это от того, что с ней поговорил какой-то священник, то ли кто-то из святых предупреждал её, никто не знает. Однако по причине своих прегрешений она стала бродить по улицам ночью, стеная и плача. И говорили тогда, что всю ночь до утра по улицам ходит плачущая женщина, и чтобы увидеть её, будучи в ужасе от неё, многие люди выходили на улицы в полночь, но никто её не видел, потому что её можно было увидеть только тогда, когда улицы была пустынными и она была сама.

Иногда она подходила к спящему городскому стражу и будила его вопросом: «Который час?». Тот, проснувшись, видел стоящую перед ним перед собой женщину в белом одеянии и в ребозо, закрывающим лицо. И он отвечал: «Двенадцать часов ночи». А она отвечала: «В двенадцать часов дня я должна быть в Гвадалахаре», или должна быть где-нибудь в Сан-Луис-Потоси, или где-нибудь в далеко расположенном городе. И, сказав всё это, она начинала горько причитать: «Где мне найти своих малюток?» и внезапно исчезала без всякого следа. И тогда стража будто покидали все его чувства и он становился как мёртвый. Так случалось со многими стражниками множество раз, и они докладывали об этом вышестоящим офицерам, но офицеры не верили тому, что те говорили. Но однажды случилось так, что офицер ночной стражи прогуливался ночью по безлюдной улице за церковью Святой Аниты. Там он встретил женщину в белом ребозо и белой юбке и начал с ней флиртовать. Он убеждал её, говоря: «Сними своё ребозо. чтобы я увидел твоё милое личико». И тут она открыла лицо и то, что было за ребозо, оказалось голым ухмыляющимся черепом, держащимся только на костях скелета! И пока он смотрел на неё в ужасе, не будучи в состоянии вымолвить и слова, как из лишённых плоти челюстей вырвалось ледяное дыхание. От ледяного холода дыхания застыла кровь в его сердце и он тяжело свалился на землю без чувств будто мёртвый. Когда к нему вернулись чувства, ему было плохо. В великом страхе он вернулся в Дипутасион и там рассказал о том, что случилось с ним. И вскоре жизнь оставила его, и он умер. Что самое удивительное, сеньор, в Плакальщице, это то, что в одно и то же время её видят люди, находящие далеко друг от друга: один видит, как она проносится через атриум Собора, другой за Аркос де Сан Косме, а третий возле Сальто дель Агуа у тюрьмы Белен. Скажу больше, в одну и ту же ночь её видят в Монтерее и в Оахаке и в Акапулько, на всей площади страны, и каждый, кто заговорит с ней в тех далёких городах, тотчас умирает от страха. Иногда её видят и за городом. Однажды путешественники, ехавшие по пустынной дороге, встретили её и спросили: «Куда ты идёшь по этой пустынной дороге?». Вместо ответа она закричала: «Где мне отыскать своих детей?» и, всхлипывая, исчезла. И один из путешественников сошёл с ума. Придя в город, они рассказали о том, что видели. И узнали, что та же Плакальщица и в Городе убила или свела с ума многих. Теперь, когда все знают о Плакальщице, сеньор, и так велик перед ней страх, мало кто станет останавливать её и заговаривать с ней, поэтому и мало от неё смертей, к счастью. Но её громкие, резкие завывания, звук её бегущих ног часто бывают слышны, особенно в ночи, когда бушуют бури. И сам я, сеньор, слышал звуки её бегущих ног и её завывания, но никогда её не видел. И ни дай Бог когда-нибудь увижу! (910: p.134-138)