Слово гаргулья получилось посредством целой цепочки языков, начинаясь от древнегреческого γαργαρίζω (буквально, "полоскать горло"), транзитом через латинское его заимствование gargarizare (также "полоскать горло") (731: p.802) и пришло в ранний французский язык примерно с тем же значением. Слово это имело ономатоэпическую природу, то есть когда слово подражает тому звуку, которое оно обозначает. Так же как, например, слово "мяукать" в русском языке.

Несмотря на то, что гаргулья или гаргуйль обычно считается исключительно архитектурным термином, обозначающим выход водосточного жёлоба в готическом соборе, от которого только потом родилось существо под названием "гаргулья" или "горгулья", мы находим средневековую легенду о существе под именем Гаргуйль (La Gargouille) и это вид дракона.

Легенда о Гаргуйле касается города Руана и находится в целом ряду подобных местных легенд во Франции в Средние Века, касающихся местных святых и христианизации района. Обычно в них рассказывается о злобном драконе, не дающем жить местным крестьянам, и прибытии христианского миссионера, который среди прочих чудес побеждает этого дракона. Среди французских драконов, павших от крестных знамений святых, первым был крылатый змей, побеждённый святым Мартином Турским, легенда о котором фиксируется уже очень рано. Но и без Мартина франкоязычный регион Европы мог бы считаться самым опасным для драконов местом жизни, особенно с наступлением христианизации. Среди побеждённых и уничтоженных галльских драконов находим тараска в Тарасконе, Гран-Гёля (Gran Gueule) в Пуатье, Грауйи (Graouilly) в Метце, Байа в Реймсе, Шер-Сале (Cher-Salle) в Труа, безымянный дракон в Лувене и Сен-Марселе, и, наконец, дракон с пикантным именем Ду-Ду (Dou-Dou) в бельгийском Монсе (732: p.274).

Согласно руанской легенде, когда святой Роман (VII век) прибыл в город, тот изнемогал от происков дракона, жившего неподалёку в пещере на берегу Сены. Причём бедствия, насылаемые драконом были вполне адекватны его имени. Город страдал от сильных наводнений, источником которых был как раз дракон-полоскун, чьей способностью было не огнедышание, как у других его змееподобных собратьев, а исторжение огромных масс воды (730: p.19). Можно вспомнить, что похожим образом в раннем Средневековье истолковывали легенду о Лернейской гидре Сервий Гонорат и Исидор Севильский, но для них это были дела давно минувших дней. Средневековой агиографии и в голову бы не пришлось объяснять дракона просто разливами реки. Гаргуйль был. И он преступно исторгал воды, устраивая наводнения. Итак, святой прибыл в город, узнал в чём дело и предложил местным избавить их от чудовища в обмен на то, что они построят церковь и крестятся. Горожане согласились и святой отправился к дракону, взяв с собой, по разным легендам одного или двух осуждённых на смерть (во втором варианте всё равно один из них сбегает, так что помогает святому всё равно только один осуждённый). Прибыв к дракону, святой осеняет монстра крестным знамением, и тот становится мирным и практически ручным. Осуждённый делает ошейник из шарфа святого, и монстра как собачку ведут в город, где торжественно сжигают на месте будущего Руанского собора (730: p.20).

Эта легенда не встречается в жизнеописаниях святого Романа и хотя его деятельность относят к VII веку, эта легенда гораздо более позднего происхождения. Возможно, история Гаргуйля должна была "освятить" право местного епископа ежегодно миловать одного осуждённого на смерть. Упоминание о таком праве встречается впервые в одном из ордонансов короля Филиппа-Августа в начале XIII века, а сама легенда о Гаргуйле фиксируется впервые только в акте 1394 года (732: p.274).

Связь нашего дракона с архитектурной деталью готического собора остаётся неясной, но у того и другого одно и тоже свойство исторгать воду, поэтому какая-то связь, думается, существует.

Гаргульями или гаргуйлями называли окончания водосточных желобов в готических соборах. Эта деталь часто делалась в виде зооморфной или антропоморфной фигуры, иногда в виде целой композиции и характерна именно для готики, что связано со спецификой отвода воды в данной разновидности построек. В более позднее время водосточный жёлоб исчез, а затем вновь появился уже в качестве водосточной трубы. Гаргулья могла быть самой разной и это не обязательно было какое-нибудь фантастическое существо.

Ответ на вопрос "почему в конце-концов в массовой культуре гаргульей или горгульей считается вовсе никакой не конец водостока, а уродливое, крылатое существо?" находится в XIX веке и связан, в первую очередь, с реконструкцией собора Парижской Богоматери под руководством Виолле-ле-Дюка, когда была фактически создана та самая знаменитая галерея химер, которая в первую очередь и ассоциируется с горгульями как существами. Реставрация касалась и непосредственна гаргулий, которые были фактически уничтожены ещё в XVIII веке и последние две были сняты с фасада в 1787 году (729: p.12). Поэтому новые во время реставрационных работ были созданы единым ансамблем с целым выводком фантастических, гротескных существ, которых нужно было бы называть, скорее, химерами. Но новая галерея стала отчасти лицом, самым узнаваемым, кроме фасада собора, его изображением, особенно знаменитая скульптура Le Stryge, автор которой, Шарль Мерион, закончивший жизнь в доме для умалишённых в 1868 году, доказывал, что созданные им монстры существуют и не являются продуктом его воображения (729: p.201). Да и сама реконструкция не вызывала всеобщего восхищения:

Чудовища, зубцы, гаргульи — вся эта гротескная свора корчит мне рожи; всё это вычурно, оно ползёт и, подобно карнавальному кавардаку, создаёт адский шум в ушах чистой и благочестивой гармонии [собора]... И среди этих ужасающих вещей, этих нередко безобразных кошмаров, мы детьми учимся молиться Богу.

Скульптор Антуан Эте о реконструкции собора Парижской Богоматери в Париже, 1863 год (729: p.189)

Во второй половине XIX и в начале XX века постоянное упоминание рядом гаргулий и новосозданных химер привело к тому, что эти существа, гаргулиями технически не являющиеся, стали ассоциироваться с именем гаргулья в первую очередь. Так родилось создание гаргулья или горгулья, чьи характеристики и внешний вид поразительным образом совпадают с совершенно конкретным существом на соборе Парижской Богоматери — тем самым Le Stryge, название которого восходит к латинскому stryx, значащему "неясыть", но обозначающему вампироподобное существо и прямо обозначенное Мерионом "ненасытным вампиром, вечным вожделением, над городом жаждущим пищи своей" (729: p.207). Именно ему выпало стать и самым популярным монстром в соборе Парижской богоматери и той самой идеальной гаргульей уже как существом, которое растиражируется затем в тысячах продуктов массовой культуры.

Горгульи в современной литературе и кинематографе

Вторую жизнь получили горгульи в многочисленных книгах и играх жанра fantasy, превратившись тут в целую расу. Также не остался в стороне и кинематограф, только по названию в базе IMDB.com набирается больше десятка фильмов о горгульях.

Одна из таких экранизаций — снятый в 1994 году студией Уолта Диснея полнометражный мультфильм "Gargoyles: The Heroes Awaken" ("Горгульи: Пробуждение героев"). По его сюжету, горгульи — это древние, фантастические существа, жившие в 10 веке в Шотландии. При свете дня они были окаменевшими крылатыми чудовищами, украшавшими стены замка, а ночью оживали и охраняли его обитателей.

Горгульи "Плоского мира" Терри Пратчетта

Горгульи "Плоскомирья" Терри Пратчетта — это "городская разновидность троллей, установившая абсолютно поразительные симбиотические отношения с водостоками — собирая воду ушами, горгульи выпускают ее, предварительно пропустив через мелкое сито во рту" (194). Таким образом, они получают необходимую пищу (как правило, мелких насекомых), но поскольку их рот полностью не закрывается, их артикуляция затруднена и их речь трудноразличима (**).

Заскрежетал камень, и горгулья с трудом перелезла через парапет, двигаясь рывками, как в низкобюджетном мультфильме...

— Как тебя зовут?

— Ариза-ад-род-авею.

Ваймс пошевелил губами, пытаясь вставить в слова звуки, не произносимые существом с постоянно открытым ртом. Карниза-Над-Брод-Авеню. Имя горгульи было неразрывно связано с местом, ею занимаемым.

Терри Пратчетт "К оружию! К оружию!" (194)

"Птицы никогда не гнездились на колонизированных горгульями зданиях, даже летучие мыши предпочитали облетать такие дома стороной" (194).

"Гаргульи пользуются большим спросом в Городской Страже и также в "Гранд Магистраль", семафорной компании, благодаря своей способности долгое время оставаться на одном месте и вести наблюдение" (**).

Горгульи в играх

В бестиарии AD&D Горгулья "представляет собой злобного летающего монстра демонического вида, чья плоть создана из камня. Их тело уязвимо только для магического оружия — простые клинки не могут повредить гранит.

Горгульи не слишком умны, но достаточно хитры, чтобы не пренебрегать теми тактическими преимуществами, которые им дает их обманчивая внешность. Прикинуться настоящей статуей, обрамлением портала или там фигурой льва, раздирающего пасть Самсону в фонтане, а затем наброситься на беспечного героя — это их излюбленный способ охоты. Горгульи не нуждаются в пище и отдыхе и убивают исключительно ради удовольствия. Они часто служат злым магам и иным могущественным созданиям, позволяющим горгульям поубивать всласть" (106).

В третьем Warcraft'е "Темные Горгульи Нортренда являются поистине ужасными существами, чье призвание заключено в творении зла и убийств. Они пришли с холодного севера, следуя призыву Короля Личей, вступив в войну на стороне Нежити. Особыми их чертами являются кристаллические панцири, которые превосходно защищают от физических атак. В момент большой угрозы, Горгулья может окутать свое тело крыльями, сделавшись фактически похожей на камень. Хоть она и не может атаковать в подобном состоянии, Горгулья может регенерировать и восстанавливать энергию."

Стоит также отметить, что они немы, но дыханием своим способны превращать любого в камень.