Рассказывают, как-то один косарь пообедал, отбил косу и прилег у камня вздремнуть после обеда. Видит он спросонок: вылезает из-под камня маленький ребенок в белой рубашечке, поясом подпоясанный. А это был слогутис. Подошел он к спящему человеку и на грудь ему навалился. И так человеку стало тяжко — ни рукой, ни ногой не может пошевелить! Изловчился он: перевернулся на левый бок и сбросил с себя слогутиса, а тот опять под камень вернулся с такими словами:

— Что ж ты наделал?

На этом косарь и проснулся.

"Сброшенный слогутис". J.Basanavičius "Iš gyvenimo vėlių bei velnių", 1903 (913: с.217)

У моей мамы было два брата: Доминикас и Настазюкас. Раз прилег Доминикас на своем гумне на сене. Только начал засыпать, слышит: вошел кто-то на гумно. Он окликнул:

— Настазюкас, это ты?

Никто ничего не отвечает. Тогда он опять утих, а когда стал засыпать, налег на него кто-то и придавил. Тут оттолкнул Доминикас его от себя и навалился на него сам. А тот опять из-под него выскользнул и снова давит. Совсем как человек, только скользкий какой-то.

И долго они так боролись. Никак он не мог от того отделаться, да тот не отставал от него никак. Наконец отвалился — и в этот момент провел ему по лицу рукой. А Доминикас как укусит его за палец. Так укусил, что даже хрустнуло, а тот и не охнул, даже не сказал ничего. Потрепал рукой по лицу и отвалился.

Пошел тогда дядя Доминикас в избу. Вошел — а в себя никак не придет, ни слова не может выговорить. После этого целую неделю проболел.

"Поединок со слогутисом". Записала Э.Рукштялите в 1959 году в д.Соджюнай Игналинского р-на от Т.Швильпене, 49 лет (913: с.217-218)

Григаляускаса из Кампиняй каждую ночь, бывало, слогуте душила. Никак не мог он от нее отделаться. Посоветовал ему, не знаю кто, чтобы он, идя спать, подходил к кровати задом наперед, а потом, не поворачиваясь к кровати передом, разувался и ложился.

Так он и сделал. Как покинула она его с того раза, так, говорят, и по сей день не душит.

"Обманутая слогуте". Записано Й.Вискожка от Й.Лядинскутиса (913: с.218)

Мужика одного по ночам, сонного, все слогуте давила. А ночевал он в клети один. Стал пытать у людей, как беду избыть. Присоветовал ему знахарь один: надобно, мол, крепко-накрепко окошко затворить да заткнуть замочную скважину. Да еще накрыть горшком горящую свечку — и тогда изловишь слогуте.

Так он и сделал.

И вот только задремал, чует — навалился на него кто-то сверху и давит. Да так тяжко давит, словно непременно разбудить хочет.

Встрепенулся он, горшок долой — и осветилась клеть! Тут стремглав выскочила из его постели девица: нагая, молоденькая и собою раскрасавица. И бросилась к замочной скважине. Выскользнуть хотела из клети. Да не тут-то было — в скважине-то затычка! Парень ну ее ловить: ведь ему было велено изловить слогуте, чтоб впредь не давила. Так парень и сделал. А после ее разодел-разукрасил, посватался да и женился, ибо уж больно хороша собою была эта девица.

Прижилась она, освоилась, да только все выспрашивала да выспрашивала у мужа, как ему удалось изловить ее.

И однажды ночью, в той самой клети лежучи, он и проговорись: заткнул, мол, замочную скважину да свечку зажженную припас, а потом и снял с нее горшок.

Лишь последнее слово промолвил, она из постели выскочила, взмыла вверх — и в замочную скважину шмыг!

Только он ее и видел.

"Жена-слогуте". Записал Ю.Штейнис в 1971 году в Вилкавишкисе от К.Даргене, 68 лет (913: с.218-219)