В легендах говорится о монахе, думающем при чтении заупокойных сутр не о загробной жизни отпеваемого духа, а о подношениях, еде, что ему приносили родственники покойного. Здесь запускается кармический механизм наказания за тяжёлый проступок: человек пренебрегает скорбью людей и своими обязанностями как духовного лица в угоду голоду и стремлению обогатиться. После смерти в качестве наказания такой монах перерождается в дзикининки и начинает пожирать покойников в ночь их отпевания. Мучения от людоедства он получает в виде чудовищно сильного чувства вины и раскаяния.
Без знания этой легенды сложно связать стремление к выгоде и пожирание людей, было бы неплохо малость дополнить информацию в статье.

Пересказ Хирна:

Некий дзенский монах по имени Мусо Кокуси однажды заблудился в провинции Мино. Он странствовал и оказался в горах, где совершенно некого было спросить о дороге. Долго бродил он, пытаясь отыскать тропу, совсем выбился из сил и почти отчаялся обрести ночлег, как вдруг заметил на одной из вершин хижину, освещенную последними лучами заходящего солнца. Такие приюты назывались андзицу и жили в них, как правило, отшельники. Монах поспешил к стенам андзицу и нашел в хижине старого отшельника. Мусо смиренно попросил хозяина о ночлеге, в чем ему тут же довольно грубо отказали. Правда, отшельник показал тропу к селению в долине и уверил, что там найдется и еда и ночлег.
Мусо быстро спустился в деревеньку, состоявшую всего из дюжины построек, и в доме деревенского старосты встретил радушный прием. Его, правда, слегка удивило, что там уже собралось человек сорок, но ему предоставили маленькую отдельную комнатку, покормили и выдали простыню и одеяло. Мусо очень устал за день, поел и лег спать. Однако вскоре после полуночи его разбудили громкие рыдания в соседней комнате. Почти сразу же ширма отодвинулась, и в комнату вошел молодой человек со светильником. Он учтиво поздоровался и сказал:
– Простите меня, почтенный господин, но я должен исполнить свои печальные обязанности. Теперь я глава этого дома. Еще вчера я был лишь старшим сыном деревенского старосты. Мой отец скончался всего за несколько часов до вашего прихода. Вы выглядели таким усталым, что мы не стали обременять вас своими бедами. Вы, верно, заметили, что в доме было много людей – все это жители нашей деревни. Они пришли попрощаться с усопшим и теперь собираются уйти в другую деревню. Это милях в трех отсюда. По нашим обычаям нельзя оставаться ночью в деревне, где накануне умер человек.
Так у нас заведено: молитва, подношения духу усопшего, а потом мы собираемся и уходим, оставляя покойника одного. Все дело в том, что в ночь после смерти в доме усопшего происходят странные вещи, поэтому мы думаем, что вам лучше тоже пойти с нами. О вас там позаботятся. Но, поскольку вы монах, а значит, не боитесь демонов или злых духов, то можете оставаться здесь и располагать моим бедным жилищем как сочтете нужным. Решать вам, а мое дело – предупредить вас. Во всей деревне не останется ни одного человека.
– Я глубоко признателен за ваше доброе намерение и гостеприимство, – ответил Мусо, – однако мне жаль, что вы не поделились со мной своим горем, когда я пришел. Как бы я не устал в пути, я должен был исполнить свой долг и справить заупокойную службу по вашему отцу. Ну, раз так получилось, я отслужу ее после вашего ухода и останусь с телом до утра. Не знаю, о какой опасности вы говорите, но ни демонов, ни призраков я действительно не боюсь, так что об этом не беспокойтесь.
Слова Мусо явно обрадовали молодого хозяина, и он в соответствующих выражениях поблагодарил монаха. Наверное, он и остальным рассказал, потому что вслед за ним благодарность выразили и другие члены семьи и домочадцы. А затем хозяин дома сказал:
– Мы сожалеем, почтенный господин, но теперь нам придется оставить вас одного. Как я уже говорил, по нашим обычаям никто не останется здесь после полуночи. Мы просим вас позаботиться о духе усопшего. Если вам случиться увидеть или услышать что-нибудь странное, вы уж расскажите нам утром, когда мы вернемся.
Люди ушли, и монах остался один. Он вошел в комнату, где лежал покойник, и убедился, что все положенные подношения совершены, а на столе горит маленькая буддистская лампа томё, которую обычно ставят возле тела. Мусо справил заупокойную службу, а после принял соответствующую позу и вошел в медитативное состояние. Так он провел пару часов, и ни один звук не нарушал его сосредоточения. Тихо было в покинутой деревне. Но в самый глухой час ночи посреди комнаты неожиданно возникла огромная фигура неопределенных очертаний. В тот же миг Мусо понял, что тело его сковано, и он даже языком шевельнуть не может. Беспомощный, он лишь смотрел, как демон обхватил труп и сожрал его быстрее, чем кошка расправляется с мышью, сожрал вместе с костями, волосами и погребальным покровом. Та же участь постигла и подношения. Мгновение – и демон исчез, словно его и не было.
Когда поутру вернулись жители деревни, монах приветствовал их в дверях дома старосты. Они учтиво ответили, вошли в дом и ничуть не удивились отсутствию тела и подношений. Хозяин дома лишь сказал монаху:
– Почтенный господин, мы беспокоились о вас. Наверное, вам пришлось немало пережить этой ночью. Мы рады, что вы живы и невредимы. Мы бы никогда не оставили вас одного, но я уже говорил, что обычаи нашей деревни требуют покинуть дома и уйти, если смерть забирает одного из нас. Покойник должен остаться один. Каждый раз, когда обычай нарушался, случались всяческие несчастья. И наоборот, когда он соблюдался, покойник просто исчезает, и всё. Возможно, вы знаете, что произошло с телом…
Мусо не стал ничего скрывать и рассказал о призрачной фигуре демона, сожравшего и покойника и подношения. После он поинтересовался:
– А разве отшельник, который живет у вас на вершине в андзицу, не служит заупокойную для ваших умерших?
– Какой отшельник? – удивился молодой человек.
– Ну, тот монах, который показал мне вчера дорогу в вашу деревню. Он живет вон на той горе. Я попросился к нему на ночлег, но он отказал мне и направил к вам.
Жители деревни слушали Мусо с удивлением и переглядывались между собой. После долгой паузы сын старосты осторожно ответил:
– Почтенный господин! На той горе нет никакого андзицу. Уже многие поколения ни один монах не селился у нас в окрестностях.
«Ах, вот оно что! – подумал Мусо. – Они решили, что какой-то демон обманул меня». Однако он не показал виду, расспросил добрых хозяев о дороге и распрощался с ними. Только пошел не к дороге, а решил снова подняться на гору к той хижине, где был накануне, и убедиться, насколько верны его предположения. Надо сказать, что андзицу он нашел сразу, хижина оказалась на месте, равно как и ее престарелый обитатель. На этот раз отшельник пригласил Мусо войти и долго смиренно кланялся ему, восклицая: «Ах, как мне стыдно! Мне очень стыдно!».
– Вам совершенно нечего стыдиться, – попытался успокоить хозяина Мусо. – Вы же показали мне дорогу в деревню, и там меня прекрасно приняли. Так что я благодарен вам за помощь.
– Ах, я никому не могу предложить ночлег в своей хижине, – посетовал отшельник. – Но я вовсе не этого стыжусь. Мне стыдно, что ты видел меня этой ночью в моем истинном облике. Ведь это я сожрал труп старосты и подношения у тебя на глазах. Знай же, почтенный монах, что я – дзикининки, пожиратель человечины. Я молю тебя набраться терпения и выслушать мою исповедь. Я обязательно должен повиниться перед тобой. Узнай мою тайну, узнай, почему я пал так низко.
Много-много лет назад я был монахом и жил в уединенной отшельнической келье. Вокруг на много лиг не было больше ни одного монаха, и жителям горных деревень приходилось нести своих умерших ко мне, иногда очень издалека. Больше ведь некому было отслужить заупокойную службу. Конечно, я служил и не отступал от ритуала, да только думал при этом лишь о еде и одежде, которую мне приносили. Корысть ела меня поедом, и потому в перерождении я тут же стал дзикининки. С тех пор моей обязанностью стало поедание трупов тех, кто умирал в этой провинции. Каждого из них я должен был сожрать, как сожрал вчера старосту у тебя на глазах. Вот, я рассказал тебе свою историю, и теперь прошу: отслужи для меня сэгаки, помоги своими благочестивыми молитвами избавить меня от постылой жизни в этом ужасном облике!
Стоило отшельнику произнести эти слова, как в тот же миг исчезла и старая хижина, и он сам. Мусо Кокуси обнаружил себя стоящим на коленях в высокой траве на вершине горы, рядом с древним, поросшим мхом надгробием в форме гориниси, какие обычно ставят на могилах монахов.