Шли как-то раз два цыгана, Марко да Никош, по лесу в горах. Оба цыгана были бедные и шли в город искать работы. День был жаркий. Притомились цыгане и сели отдохнуть под тенью высокого бука на камень. Только сели они, как увидал Никош, у самого камня большую, безобразную жабу, которая медленно ползла к кустам, разросшимся у дороги.

— Смотри-ка, Марко, — сказал Никош. — Вот так гадина, да еще жирная какая. Этаких жабищ я и не видывал. Погоди-ка, я раздавлю ее.

Никош вскочил с камня и занес уже ногу, чтобы наступить на жабу, как Марко схватил его за рукав и сказал:

— Оставь ее, Никош, пусть ползет, ведь вреда она никому не делает, за что ее давить?

Никош послушался и сел на камень. Оба приятеля стали наблюдать за жабой, как она, едва передвигая толстые лапы, ползла в траве между камнями и, наконец, скрылась в кустах.

Отдохнув, цыгане пошли дальше и вскоре забыли про большую, безобразную жабу. Долго шли по горам Марко и Никош. Стало темнеть. Ночь приближалась. В горах становилось все неприветливее, как-то жутко. До города было далеко, а жилья кругом не было видно.

— Придется нам заночевать в горах, — сказал Никош.

— Да, придется, но это еще не беда, — ответил Марко, — а беда, что есть хочется до смерти, а есть-то у нас нечего, и хлеба попросить не у кого.

— Что поделаешь, видно судьба нам лечь сегодня на тощий желудок, да еще в лесу, — сказал печально Никош. — Расположимся хоть здесь под деревом.

— Нет, погоди, — продолжая шагать по дороге, сказал Марко, — подымемся раньше на эту горку, отсюда до ее вершины недалеко; посмотрим, не увидим ли мы деревни.

— Что ж, пойдем. Только напрасно идти дальше, все равно ничего не увидим. Видишь, как быстро темнеет. Когда мы взойдем на гору, и в десяти шагах ничего не будет видно.

— Ну, пойдем все-таки, может быть, блеснет где-нибудь огонек.

Приятели стали подниматься в гору. Когда они взошли на нее, стало почти совсем темно. Черные тени лежали в долинах. Кое-где тянулся серыми полосами туман. Да далеко, далеко чуть розовела вершина какой-то горы. Стали присматриваться цыгане. Нет, ничего не видно! Долго стояли они так и уже хотели спуститься с горы, дойти до небольшого лесочка у ее подошвы и заночевать там, как вдруг Никош воскликнул, указывая рукой на долину, окутанную густыми сумерками:

— Смотри, Марко, не огонь ли блеснул вон там!

— А ведь, правда, огонь! — сказал Марко, присмотревшись, — идем скорее! До полной темноты мы успеем еще добраться до него. Под гору идти легче.

Была уже темная ночь, когда цыгане пришли к большому черному дому, одиноко стоявшему на каменистой площадке. С удивлением рассматривали приятели этот дом.

— Что это за домина, — прошептал Марко, — какой громадный, да черный весь. Не случилось бы с нами чего. Кто знает, что за люди живут в нем.

— Да кому мы с тобой нужны, и взять-то у нас нечего, — тоже почему-то шепотом ответил Никош. — Постучи-ка в дверь и попроси хлеба.

Постучали цыгане и попросили хлеба. Дверь в дом отворилась, и ласковый женский голос пригласил их войти. Вошли цыгане. Красивая стройная девушка провела их в богато убранную комнату. Посередине стоял стол, сплошь уставленный драгоценной посудой; по стенам на резных полках стояла золотая и серебряная утварь; тяжелые, шелковые занавеси закрывали окна; люстра с восковыми свечами ярко освещала комнату. Такого богатства и во сне не снилось цыганам. Словно окаменев, остановились они в дверях, озираясь по сторонам, и опасаясь войти в комнату.

— Не бойтесь, — сказала девушка, — проходите, садитесь за стол, ешьте и пейте, а потом мы вас и спать уложим.

Не заставили себя долго упрашивать цыгане. Сели они за стол и принялись уписывать за обе щеки все, что было на нем поставлено, а девушка прислуживала им. Когда цыгане были уже так сыты, что кусок не лез им в горло, открылась дверь, и в комнату вошла высокая, величественная женщина с белыми, как снег волосами. При ее появлении цыгане встали и низко ей поклонились; они поняли, что это хозяйка дома.

— Сидите и ешьте, — сказала она. — Довольны ли вы вашим ужином?

— Да мы не знаем, как и благодарить-то тебя за него! — в один голос ответили Марко и Никош. — Ни разу в жизни не пировали мы так, как сегодня.

— Только не знаем мы, госпожа, кто ты и как зовут тебя, чтобы век поминать за твою доброту к нам, — прибавил Марко.

— Ты желаешь знать, кто я? Я — королева волшебниц-кешалий, Ана. Уже второй раз встречаемся мы сегодня.

— Как второй раз? — воскликнули цыгане. — Да мы весь день никого не видели в горах, а тебя-то, королева Ана, уж, конечно, видим первый раз в жизни!

— А помните жабу около камня в лесу? Эта жаба была я.

Тут вспомнили оба цыгана, как рассказывали когда-то им про королеву Ану, будто она ползает, приняв образ жабы, по тем местам, где зарыты в земле богатые клады.

Ана же сказала Никошу:

— Посмотри-ка, Никош, на потолок. — В голосе Аны прозвучала угроза.

Взглянул на потолок Никош, да так и обмер он от страха. Над самой его головой висел на паутинке громадный камень. Если бы оборвалась паутина, камень упал бы ему на голову и раздавил бы его, как комара. Никош хотел уже вскочить со стула и бежать, но Ана мановением руки остановила его и, указывая на камень, сказала:

— Никош, если бы ты наступил на жабу, то этот самый камень свалился бы на тебя, и ты погиб бы. Ну, да нечего вспоминать о том, что было. Идите-ка теперь спать, а завтра утром вас накормят, дадут еды на дорогу, и вы пойдете дальше. А тебе, Марко, я сделаю завтра на прощание подарок за то, что ты не дал Никошу раздавить жабу. Твоя доброта должна быть награждена.

Сказав это, королева Ана вышла из комнаты. На следующее утро, когда, цыгане проснулись на своих роскошных кроватях, они с удивлением увидели, что около них на скамьях, вместо старых лохмотьев, лежит приготовленная для каждого новая одежда. Оделись цыгане и стали ждать, когда позовут их завтракать. Вскоре пришла за ними девушка, прислуживавшая им вечером, и повела их в столовую. Еще богаче был накрыт стол. Оба цыгана так наелись, что насилу встали из-за стола. Собрались они уже уходить, как вошла королева Ана.

— Теперь вы сыты, одеты и обуты, — сказала она, — идите в город, да помните, что нельзя убивать даже жабу за то только, что она так безобразна.

Стали чуть не до земли кланяться королеве Ане Марко и Никош и благодарить за ее доброту. Она же улыбаясь, сказала им:

— Нечего меня благодарить, особенного я вам ничего не сделала, только одела и накормила вас. Да, Марко! Вот тебе мой подарок!

С этими словами протянула королева Ана Марко маленькую бутылочку, промолвив:

— В этой бутылочке живая вода. Одна капля этой воды может исцелить самую тяжелую болезнь. Ну, прощайте!

Ушли цыгане из дома королевы Аны. Весел был их путь в город. У каждого была за спиной сумка, и чего только не было в ней. Голода им теперь нечего было бояться.

Вскоре далеко разнеслась слава про Марко, что он каплей воды исцеляет все болезни и вылечивает даже умирающего. Со всех концов страны потянулись к нему больные. Громадные деньги платили ему за каплю живой воды, и стал он таким богачом, какого раньше в той стране и не бывало.