Он искал. Отправившись в Шотландию, Ричард скупал детские книжки с мифами и ставил выпивку старичкам, способным рассказать ему о Ку Ши — псах из холмов. В Уэльсе — скитался за полоумным исследователем фольклора, который рассказывал много удивительного о Кун Аннун — гончих подземного мира. Британия была наполнена легендами о зловещих псах и пропавших людях, и Ричард пытался прикоснуться ко всем.

Теперь он продолжал свои поиски у могилы сквайра Кабелла, который продал душу Дьяволу и преследовал людей в облике призрака в окружении черных собак. Кружки и футболки с придурковатыми хеллхаундами убеждали что ничего удивительного тут быть не может...

Солнцева М.Т. "Туман на болотах"

Специфична земля Британщины, конечно, по очень и очень многим вопросам. И по экономическим, и по религиозным, и по географическим... Но пуще того — по этнографическим позициям. И мы не говорим о том, что в лоне когдатошней Британской империи сегодня варятся представители почти всех языковых семей и народов. Нет, нас интересует эпоха гораздо более давняя. Когда соприкоснулись-взорвались-смешались кельтские, романо-латинские и англосаксонские крови. Когда было положено начало многовековым процессам диффузии исконно бритто-скотто-пиктского конгломерата с греко-римским сакральным наследием и нордической мифологической традицией... И даже не сама эта эпоха длиною в сотни лет интересна, а ее подводные мистические течения и один из конечных результатов, который проявляется в большом количестве разнообразных мистических собак в Англии, Шотландии, Уэльсе, Корнуэле и в Ирландии.

В интересующем нас кинологическом русле смешение многих мифологических систем на Острове видится следующим схематическим образом.

Кельто-британский вклад определяется прежде всего утверждением многослойности мира, наличие не то чтобы парной альтернативы каждой человеческой деревне в соседнем холме, но некоего параллельного жизненного уклада (искаженного отражения?) со своей элитой, работниками, охотниками, всякими домашними животными и всякой скотиной. Грекоримское влияние, привнесенное легионами Вечного города, могло выражаться в ярком хтоническом акценте у псовых персонажей типа Кербера или Орфа. Это с одной стороны, а с другой — подчеркивание связи с собаками у магико-волшебных персонажей (типа Гекаты), а также идея связи собак и мщения, наказания за неправедное поведение (например, в виде черной собачьей мордой вместо лица у Эриний — древнегреческие богини мести). Ну а германо-скандинавская мифология, вся проникнутая волчьими (при этом нужно понимать, что для мифологического сознания разница между волком и собакой зачастую не существенна ни разу) и эсхатологическими мотивами, с помощью христианских идей обогащает этот наш коктейль образом Дикой охоты.

В общем виде Дикая охота — это группа призрачных всадников со сворой собак. В Скандинавии считали, что Дикую охоту возглавляет, бог Один, который со своей свитой носится по земле и собирает души людей. Если кто-либо встретится с ними, то попадет в другую страну, а если заговорит, то погибнет. В Северной Германии говорили, что призрачными охотниками предводительствует фрау Холда; в Южной Германии она известна под именем Берта (Берхта, Перхта); во Франции эта роль отводилась Роланду. Впрочем, в Средние века первая скрипка в Дикой охоте чаще всего стала отводиться Дьяволу (*) или его своеобразному женскому отражению — Гекате. А вот на Британских землях, где, как мы посмотрели, очень все специфично с псовым вопросом, бытовала масса версий о том, что собой эта охота представляет и кто ее возглавляет. Главными могли быть как король или королева эльфов, что похищали встретившихся детей и молодых людей, которые становились слугами эльфов, так и главного могло не быть вообще. Потому что британская Дикая охота имеет некоторые крайне специфичные виды, которые стоит рассматривать как вполне самостоятельный образ — как "неистовый гон".

Видимо первым понятия "дикая охота" и "неистовый гон" (или "неистовая охота") разделил Николай Горелов в своей энциклопедии "Волшебные существа" (307). Учитывая квалификацию этого исследователя, во многом открывшего для русскоязычного читателя низшую мифологию Британских островов, утверждать случайность такого хода или нечаянную синонимичность обозначенных терминов было бы опрометчиво. Оставив английскую версию термина, в русском переводе Горелов все-таки предлагает свою версию: "Неистовая охота (The Wild Hunt) — это общее название для гончих Гавриила, собак дьявола и прочих охотников за душами. Некоторые из них, например гончие Гавриила, несутся по воздуху, другие бегут по земле или чуть оторвавшись от нее" (307: с.310). Вероятно, именно неистовая охота была описана в «Англосаксонской хронике» за 1127 год, на которую также ссылается Горелов:

"Пусть никто не удивляется тому, о чем пойдет здесь речь, поскольку стало известно всем, что после февраля, шестого числа, многие люди слышали и видели охотников на конях и при оружии. Они сидели верхом на черных лошадях, их собаки тоже были черными как смола, со свирепым взглядом. Их видели в парке в Петерборо и в лесу, простирающемся оттуда до самого Стэмфорда. Всю ночь монахи слышали, как охотники шумели и трубили в рога. Очевидцы, словам которых можно доверять, утверждают, что в этом диком галопе неслись от двадцати до тридцати человек."

Two of the Saxon chronicles parallels / Ed. Ch.Plummer (596: Vol.1, p.258)

К сожалению, сам Горелов не дал никаких пояснений, почему он отделил "неистовую охоту" от "дикой". Попытаемся восполнить этот аргументационный пробел. Как нам представляется, основное и главное отличие островных версий Дикой охоты заключается в том, что она, во-первых, очень локальна, а во-вторых, очень (извините уж за такое название) псова. Ведь что есть классическая "континентальная" Дикая охота? Классическая "континентальная" (немецкая) — это несущееся в небесах призрачное воинство мертвецов, восседающих на одрах своих скакунов и возглавляемое некой значимой фигурой инфернального характера. Главное здесь — предводитель и его неистовое воинство (нем. wütendes = Wuotanes heer). В германском ареале не было особых верований, связанных с собаками. В описании Дикой охоты они фигурируют лишь постольку-поскольку, не направляя гон, а следуя в кильватере за Wodan Jagd.

А что мы имеем в кельто-британском случае?

Здесь мы имеет абсолютно альтернативный вариант. У британцев (а также корнуольцев, шотландцев, валлийцев) практически нет мертвого воинства как такового, обычно нет и лошадей. В тоже время собаки — главные в островной версии Дикой охоты. В зависимости от того, сколько собак в своре, есть ли у них головы и какие, как они лают, какие у них еще есть специфические особенности... Ну и конечно вопрос об их Хозяине — есть он или его нет. Если нет его — хорошо! А если есть — чаще всего плохо, потому что кого бы ни называли в качестве актуального хозяина одной из свор неистового гона, в действительности это почти всегда сам Дьявол! Это неудивительно, ведь финишный аккорд во всем этом кельто-романо-германском действе с охотничьими собаками (что с Дикой охотой, что с Неистовым гоном) и нечистыми душой людьми ставило христианство.

Вот такие вот дела, вот такие вот рассуждения, вот такие вот аргументы за различение конно-массовой континентальной Дикой охоты и островного собачьего Неистового гона.