Хотя пустодомка и предстает иногда существом «самостоятельным», в некоторых районах России (Пермская, Томская, Архангельская губернии) пустодомкой именуют обитающую в пустой постройке кикимору.

По поверьям Архангельской области, «занятия» пустодомки те же, что у кикиморы: она прядет («нити судьбы» человека), наделена способностью влиять на жизнь людей. Повествование о пустодомке, записанное на Русском Севере, возможно, отражает некогда бытовавший обряд или игру с ее участием:

«В Карпове доме жила пустодомка. Девки пойдут на вечериньку — эту пустодомку и кличут:

— Крестова, пойдем на вечериньку!

Она крычит:

«Скоро буду — не забуду,

Квашню мешу — не домешу,

Солю — не досолю,

Печку топлю — не дотоплю,

Житники похтою — не допохтою,

В печку сажу — не досажу,

Пеку — не допеку,

Вымаю [вынимаю] — недовымаю.

Стол обираю — не дообираю.

Обедаю — не дообедаю.

Скоро буду, позабуду».

[Девки приглашают пустодомку трижды, она отвечает все то же, но в последний раз «с горячкой отвечает, несдовольничала».].

...а девки все смеются. Девки пришли, хозяйке и говорят:

— Мы пустодомку звали на вечериньку, пустодомка придет сегодня — посулилась.

А хозяйка:

— Зачем раздразнили пустодомку, придет — всех переколотит.

Она, видно, хитра была — хозяйка: стол поставила — на стол положила скатертку портяну, на скатертку положила мякушку хлеба — коврижку, на краюшку хлеба — солонку с солью. Потом девкам всем по горшку дала и по клубку пряденого дала:

— В горшки положьте клубки и на головы горшки положите. Эта пустодомка придет — вас по головы хлеснет, горшок рассыплется, а вы падайте — будто убились.

Девки за прялки-то и сели; прядут девки, а горшки на головах. Пустодомка потом идет с большинской прялкой; зашла в избу — едва прялку затянула — только мала прялка!

И стол заговорил:

«Меня топором рубили,

Меня и стружкой стругали,

Да меня и долотом долбили –

Я все терпел, а ты вот чего незлюбила девок?»

Потом и скатерть заговорила:

«Да меня-то трепали,

Да меня-то чесали,

Да меня-то ткали,

Да меня-то иглой сшивали,

Да меня-то и на стол постлали —

Я все стерпела, а ты вот чего не стерпела, незлюбила девок?»

А потом мякушка заговорила:

«Меня-то, — говорит, — колотили-молотили,

На мельницы мололи,

В квашню склали да растворили,

Да меня и в печке пекли.

Меня на стол положат,

Меня-то ись станут —

Я все стерплю, а ты девок не стерпела».

Потом и соль заговорила:

«Меня-то и на огне варили,

Мною рыбу солят,

Мной и волнухи солят,

Меня везде едят, —

Я все терплю, а ты чего незлюбила девок?»

Пустодомка с прялицей у дверей стояла, а тут пошла по девкам, девок колотить; да придет — каку девку хлеснет прялкой по головы-то, горшок с девкой на пол падут: горшок изломается, а клубок укатится, думат — у девки голова катится. Так всех переколотила до кажной девки, ну, и сама ушла; а девки все встали живящи... Хохотали, смешно ведь; только убыток сделала — горшков набила, а боле што...»

Русский Север, Прионежье (286).