Какого только лиха нет на людей! Вот так беда на беде едет да бедою погоняет. Постоишь — беда нагонит; побежишь — на беду налетишь. И живешь всю жизнь, будто зверь в лихом оступе: куда ни сунься — беда в зубы. Там взглянешь — беда от бога: то Мороз прихватил и поморозил сады, огороды, а то и хлеб на поле да траву на сенокосе; то град побил все, что уцелело после мороза или севера; то поднимется склока да покрутит, поломает все зерно, то пойдет осадный дождь и до тех пор льет, пока все не погибнет и на поле и на сенокосе, то припечет солнышко и земля горячая, будто жаровня, хоть ты на ней яйца запекай. А то даст бог хорошее лето, так и тут откуда возьмутся всякие напасти да мороки на скотину или же на людей. Но говорят, что это не от бога, что это насылают лихие люди.

Вот я вам расскажу, как это было в одном месте. Была ранняя, пригожая весна. Каждую ночь шел тихий, теплый дождик, а днем светило ясное солнышко. Оно ласкало землю, словно мама своего ребенка. Кажется, посади на поле малое — оно само вырастет, как тыква на огороде. Видят люди, что все растет, как на дрожжах. Наступило лето. Миновали, слава Богу, грозы с градом. И так все щедро занялось, что осенью девать урожай будет некуда. Только не радуются люди богатому урожаю. Так привык крестьянин к беде, что даже лишнее добро его пугает. Поползли от деревни к деревне слухи, что хоть Бог дал щедрый урожай, но некому будет его потреблять, ведь приближается паморак. Как самой чудовищной беды испугались люди небывалого урожая. Ходят расстроенные, словно в воду окунутые.

Прошло лето и объявился паморак. Сначала он косил скот, а потом и за людей взялся. В одном далеком селе тоже со дня на день ждали беду. А чтобы болезнь быстро не выкосила их село, люди бросились спасаться. Недаром говорят: береженого и Бог бережет. Так и те люди. Пошли они в лес, свалили самую высокую сосенку, сделали из нее крест, который своими силами принесли к селу и поставили на пригорке, чтобы отовсюду видно было. Затем парубки долго терли друг о друга сухие ясеневые брусья, пока не добыли огонь. Люди взяли этот огонь в свои хижины и уже не изводили его. Возле креста и в обоих концах улицы день и ночь жгли костры, чтобы паморак не мог проникнуть в село. Скот весь загнали в темные леса, на болотные кочки. Поделали там шалаши-загоны и пасли стада до самой зимы. Утром и вечером каждого дня окуривали телят хориной: бросали на угли куски сушеного мяса хорька, да и окуривали скот. Вокруг такая вонь стоит, аж носы всем разрывает. Никакая болезнь или напасть не подкрадется.

Истекает осень, скоро заморозки. Вокруг паморак, будто косою, косит людей и скот, а в это село никак не может проникнуть. Тогда он и пустился на уловки: перекинулся в старую бабку и поплелся глухою тропою к селу. Догнал его по дороге один человек, спрашивает:

— Куда идешь, бабушка?

— В то село, мой голубок, где нет паморка…

Догадался человек, кто перед ним. Испугался — аж дух свело, но не растерялся. Набрался храбрости и говорит:

— Пойдем вместе, я покажу тебе дорогу.

Шли они, шли, наконец подошли к болотной трясине. Дальше нужно прыгать по укладкам и бревнам.

— Иди, бабушка, первая, — говорит человек — да крепко держись за мою трость.

Послушалась она, пошла. А человек — следом. Далеко не отошли: столкнул человек старуху в трясину. А место выбрал поганое, глубокое — дна не достать. Утонул паморак, даже пузыри не пошли.

Побежал человек в село, рассказал всем, кого он встретил. Давай люди еще пристальнее смотреть, что б там ни случилось с паморком.

Однажды поехал из того села мужик на болото за сеном. Разворошил стожок, кладет сено на воз. Только вытоптал стремянку, а тут выходит из кустов страшный одноглазый дед с длинной мохнатой бородой. Взглянул на него мужик и ужаснулся: такого страшного деда еще не приходилось видеть. Старик моргнул глазом и просит подвезти его к селу.

— Подвезти мне не трудно... — говорит ему мужик — но наши люди не пустят тебя. Они сторожат, чтобы в село не проник лихой паморак.

— Э-э, мой дорогой, — улыбнулся старик — я хоть и бедняк, но несу людям счастье, которое они не имеют, пока живут на белом свете.

— Какое же твое счастье?

— А такое, какое будут иметь и богатые, и бедные, и здоровые, и больные, уравнивающее короля и последнего нищего…

Услышав это, дядя сразу догадался: несет старик смерть. Только она одна всех равняет, всем дает равное счастье — и царям, и холопам. Испугался дядя — узнал паморка. Тогда говорит:

— Ну, дед, лезь на воз! А я тебя прикидаю сеном — может разве что так отвезу в село.

Залез старик на воз, мужик присыпал его сеном, прижал, чтобы не выпал, жердкой, и поехали они к селу. Наконец приехали на выпас. Здесь стоял караул и горел большой костер. Шепнул мужик парням, кто у него на телеге. А те нарочито гласно спрашивают:

— Что везешь, дядя?

— Дрова.

— Какие дрова? Это же сено!

— Зачем спрашиваете, когда видите…

— А в сене что?

— Как что, шишки с хвоей.

— Э, так ты над нами насмехаешься! Ребятки, беритесь за воз, сейчас посмотрим, что он везет.

Уперлись ребята в воз, толкнули его со всей силы — посыпалось сено прямо в костер. Как вспыхнет пламя — выше леса! А парни посохами шевелят сухое сено, дрова подбрасывают. Крутился, крутился паморак — не может убежать. Сожгли его люди, так сожгли, что даже косточек не осталось.

Но нечисть в огне не горит. Сначала сгорела, а потом снова ожила. Правда, люди с того дня перестали умирать от паморка, и скот он больше не трогал. Видно, сильно напугался злодей, как задали ему огненную баню. Убежал за синее море, за высокие горы. Иногда наведывается в наш край: порежет немного телят, покосит людей — и убегает быстрее назад, боится, чтобы снова не поймали и не поджарили.