С этого сообщения начинается история эфиопского зверя парандра, чьё самое удивительное свойство заключается в том, что он умеет менять цвет своей шерсти, в отличие от других животных, которые тоже умеют менять свой цвет, но только цвет кожи. Легко заметить, что парандр пока ещё называется тарандр и обитает вовсе не в жаркой Эфиопии, а в холодной Скифии, в стране гелонов, о которых первым упоминает ещё Геродот (84: IV.108-109, с.270).

"О чудесных слухах" сегодня не принято причислять к трудам Аристотеля, хотя все признают, что эта работа вышла из перипатетической школы, основанной Стагиритом. Кроме того, "О чудесных слухах" обнаруживает некоторое родство с "Историей животных" самого Аристотеля.

Греческое слово τάρανδος или его вариант τάρανδρος неизвестного происхождения. Его пытались вывести от общеевропейского *tar-ų-os ("бык"), от пеласгического корня *doronto ("оснащённый шкурой"), фракийского *carant(o) ("рогатое животное") (922: p.63), но эти теории достаточно зыбкие, так как в большинстве случаев идёт речь о малоизвестных языках.

Греческие авторы были едины в том, что удивительный зверь тарандр обитает где-то в Скифии и единодушно удивлялись его свойству. Клавдий Элиан — не исключение.

Современные комментаторы античных произведений привычно считают тарандра или северным оленем, который мог водиться гораздо южнее, чем сегодня, или лосём. К слову, описание последнего уже породило в античности загадочного зверя ахлиса с негнущимися ногами. Действительно, лось меняет цвет своей шерсти, но это происходит, конечно, не постепенно, а связано с сезонными изменениями волосяного покрова. Лежало ли где-то у истоков тарандра описание лося или северного оленя или нет, уже не так важно. Он был рождён.

Самое длинное описание тарандра в античной литературе на латинском языке оставил Плини Старший в I веке н.э.

Но как часто это бывает при передачи от одного автора к другому, случается нечто необъяснимое. На этот раз оно приходится на автора, который ответственен за довольно большое количество оригинальных прочтений своих источников. Гай Юлий Солин черпал свою информацию, в основном, из Плиния Старшего. Его парадоксографическое "Собрание достопамятных сведений", вропчем, лексически мало зависит от Плиния. Солин очень часто перефразировал чужую информацию довольно вычурным и сложным языком, иногда меняя незначительно исходную информацию. В данном случае его информация кажется более зависимой от Псевдо-Аристотеля, но тарандр становится парандром и с лёгкой руки римского автора коренным образом меняет уже обжитую Скифию на неуютную и жаркую Эфиопию.

В Средние Века именно сочинение Солина ответственно за попадание в бестиарий некоторых животных, таких как эал или мантикора. Так как парандр отсутствовал в главном источнике бестиариев, "Физиологе", то в этих сочинениях отсутствует его моральное истолкование. Парандр ничего не значил в аллегорическом отношении и ничему не учил в моральном. Он просто развлекал читающего. Парандр появляется в так называемом Втором семействе бестиариев, когда эти сочинения разрослись до 100 и более глав, и практически слово в слово повторяет Солина за исключением сравнения его с хамелеоном и полипами (622: p.141), которые, как правило, в бестиариях отсутствовали. Так этот удивительный эфиопский зверь и успешно просуществовал до того времени, когда в Европе опять не начали знакомиться с греческими классиками. Тогда парандр опять стал тарандром и был вынужден вернуться на свою родину в Скифию. Там нарождающаяся зоология всё-таки определила его как северного оленя, а с 1758 года по классификации Линнея северный олень обозначается как Rangifer tarandus.

Одно из сомнительных, но примечательных появлений парандра под именем марсок произошло на одной из самых больших по размеру карт Средневековья — Херефордской. Загадочное существо под именем марсок, надпись возле которого гласит marsok bestia transmutata ("марсок — зверь, изменяющий облик") появляется далеко от всех привычных мест обитания парандра, а именно на Ближнем Востоке недалеко от Сирии (658: p.77). Конрад Миллер, опубликовавший в 1895-1898 годах основной корпус средневековых карт очевидно считал, что в данном случае речь идёт о неврах (921: Heft 4, s.31), одном из скифских народов, которые считались в античности колдунами и способными превращаться в волков (84: IV.105, с.269), однако изображённое животное менее всего напоминает волка. Впрочем, определённая связь с превращениями в волка действительно может существовать. Римский автор Помпоний Мела в I веке до н.э. сообщает про свирепейших эфиопских животных, умеющих менять свой окрас, и которых называют ликаонами (149: III.9, p.103), хотя в тексте может идти речь о том, что эти животные бывают всевозможных цветов, а не умеют менять цвет. Но само слово Ликаон по-гречески значит "волк" и именно Зевсу Ликейскому поклонялись жители Аркадии, про которых часто в античности передавали известия о том, что они умеют превращаться в волков. Кроме того, ликаон — животное эфиопское, и сближение тарандра с Эфиопией могло происходить не без связи с свирепыми африканскими ликаонами.

Издатели комментаторы текста Херефордской карты в 1873 году предположили,что речь идёт всё-таки о парандре или хамелеоне, но затруднились указать как парандр превратился в марсока и почему. С тех пор марсок на Херефордской карте традиционно идентифицируется как парандр (923: p.110). Однако кроме некоторого сходства в свойствах (умение изменять свой облик) марсока и парандра ничего не связывает. Иконографически парандр и марсок также не связаны, и можно уверенно утверджать, что иллюстратор Херефордской карты не имел понятия о традиции изображения парандра, а если имел, то не пытался его изобразить. Таким образом, марсок, скорее, представляет собой одну из зоологических загадок Средневековья, в таком обилии рождавшихся в этот период из-за постоянных неточностей в передаче информации от одного источника к другому.