Не буди спящего дракона, Странник — он уже поел.
Bestiary.us
энциклопедия вымышленных существБыстрый переход
- Игра престолов Сага о мире Семи Королевств. О мире суровых земель вечного холода и радостных земель вечного лета. Мире лордов и героев, воинов и магов, чернокнижников и убийц — всех, кого свела воедино Судьба во исполнение древнего пророчества. О мире опасных приключений, великих деяний и тончайших политических интриг.
- Средиземье Средизе́мье (англ. Middle-earth, буквально Среди́нная земля́, также существуют варианты перевода Среднеземье, Средьземелье) — одна из первых и самых известных фэнтези-вселенных. Оно является местом действия основных произведений Дж.Р.Р.Толкина, а также «вольных продолжений» других авторов.
- Белорусский бестиарий | Беларускі бестыярый | Belarusian Bestiary Мифические существа, духи и демоны белорусского фольклора.
Мюлинг
Мюлинг — в фольклоре скандинавских народов злой дух младенца, убитого матерью или брошенного умирать
Myling — is evil spirit of unwanted baby abandoned to die or killed by its mother in Scandinavian folklore
Мюлинг — в фольклоре скандинавских народов злой дух младенца, убитого матерью или брошенного умирать
Myling — is evil spirit of unwanted baby abandoned to die or killed by its mother in Scandinavian folklore
Мюлинг — в фольклоре скандинавских народов злой дух младенца, убитого матерью или брошенного умирать
МюлингВ фольклоре скандинавских народов злой дух младенца, убитого матерью или брошенного умирать по-русскиMylingIs evil spirit of unwanted baby abandoned to die or killed by its mother in Scandinavian folklore in english
Ihtiriekko —
Myling —
Utböling —
Utburd —
Útburðir —
Utkasting —
Утбурд —
Мюлинг или утбурд — в фольклоре скандинавских народов злой дух младенца, убитого матерью или брошенного умирать. Исландское слово útburður происходит от выражения "að bera út barn" — вынести ребенка (на пустошь), то есть избавиться от младенца, оставив его в безлюдном месте. Эта практика, восходящая к древности и известная у многих северных народов, как правило, касалась традиции оставлять умирать слабых, больных или нежелательных младенцев, либо избавляться от лишних ртов в голодные времена. Так, к примеру, статистика по Швеции XVII-XVIII веков свидетельствует, что это был самый распространённый вид убийства в стране (775: p.113).
Útburðir eru nokkurs konar draugar sem koma af því að púkar fara í börn er mæður bera út án þess þau hafi hlotið skírn, því skírnin rekur allt óhreint burtu. Því eru þeir menn óskyggnir er skírnarvatnið vætir augun í. Útburðir dragast á öðru hné og halda á dulu þeirri er þeir voru vafðir í. Ekki komast útburðir langt þaðan er þeim var kastað út. Ekki geta þeir valdið villu manna rétt hjá sér, en stundum heyrist gól til þeirra, helzt í illveðrum eða dimmviðri.
Útburðir. Íslenzkar þjóðsögur og ævintýri, Draugasögur (III, 290) (1238)
Утбурды — драуги особого вида, которые получаются, когда бесы вселяются в некрещёных детей, вынесенных матерями на пустошь; ведь крещение отваживает всю нечисть. Поэтому те, кому при крещении святая вода попала на глаза, не могут быть духовидцами. Утбурды ползают на одном колене и держат в руке тряпку, в которую были запелёнуты. Они не отходят далеко от того места, где их выкинули. Они могут заморочить человека только совсем рядом с собой, а их вой часто слышен на пустоши, особенно в бурю или в ненастную погоду.
"Утбурд", перевод с исландского Ольги Маркеловой (1215: с.47)
При крещении Исландии этот обычай был официально запрещён наряду с ритуальным поеданием конины и жертвоприношениям языческим богам, но еще долго сохранялся в быту. При этом стоит отметить, что Исландия приняла христианство позже других европейских стран, благодаря чему большинство скандинавских саг и легенд дошло до нас именно по исландским записям.
В эпоху от крещения Исландии (примерно 1000 год) до XIII века считалось, что утбурдами становились абсолютно все младенцы, умершие некрещёными: тогда таких детей не хоронили на кладбище, а закапывали где придётся. В свете этого можно сделать вывод, что существование в качестве призрака — единственная форма жизни после смерти, доступная этим младенцам, которым заказан путь в христианский рай. Поэтому современный фольклорист Бьяртни Хардарсон называет их существование в качестве призраков "милостью" (1215; 1216).
Хотя в XVIII–XIX веках, к которым относится большинство фольклорных текстов об утбурдах, от младенца могли избавиться в тех случаях, когда его появление на свет не поощрялось обществом, например, если ребенок рождён вне брака. Так в классических текстах, записанных в XIX веке, утбурды — обычно дети батрачек, родивших ребёнка вне брака и избавившихся от него, чтобы скрыть свой позор; то есть решающим для "рождения" утбурда оказывается не категория непринадлежности к христианскому миру, а универсальные морально-этические категории: он становится призраком в результате чужого преступления. И вплоть до второй половины XIX века подобное действительно не было чем-то из ряда вон выходящим. Работницы и батрачки на хуторах обычно не получали за свой труд никакого вознаграждения (работникам платили в год сумму, равную стоимости одной коровы), и экономическое положение редко позволяло им заключить законный брак; поэтому значительная часть населения страны была обречена либо растить детей, считающихся незаконными, либо поступать с ними описанным здесь образом:
Einu sinni var vinnukona á bæ. Hún hafði orðið þunguð, alið barn, og borið út, sem ekki var mjög ótítt á landi hér, meðan harðar skriftir, sektir eða líflát voru lögð við slíkum brotum. Eftir það bar svo til eitthvert sinn, að halda átti gleði þá, er vikivaki nefndist og alltíðir voru hér áður á landi, og var þessari hinni sömu stúlku boðið til vikivakans. En af því hún var ekki svo fjölskrúðug, að hún ætti skartföt, er sambyði slíkum skemmtifundi sem vikivakar voru á fyrri dögum, en var kona glysgjörn, lá allilla á henni, að hún yrði þess vegna að sitja heima og verða af gleðinni. Einu sinni á málum, meðan gleðin stóð til, var griðkona þessi að mjólka ær í kvíum með öðrum kvenmanni; var hún þá að fárast um það við hina mjaltakonuna, að sig vantaði föt að vera í á vikivakanum; en í því hún sleppir orðinu, heyra þær þessa vísu kveðna undir kvíaveggnum:
"Móðir mín í kví, kví,
kvíddu ekki því, því;
ég skal ljá þér duluna mína
að dansa í
og dansa í."
Griðkona sú, sem borið hafði út barn sitt, þóttist þekkja hér skeyti sitt; enda brá henni svo við vísuna, að hún varð vitstola alla ævi síðan.
"Móðir mín í kví, kví". Íslenzkar þjóðsögur og ævintýri, Draugasögur (I, 217-218) (1238)
На одном хуторе была работница. Она родила тайком и вынесла ребёнка на пустошь умирать: такое в нашей стране случалось сплошь и рядом, когда за рождение внебрачных детей полагалась епитимья, штраф или даже смертная казнь. А после этого как-то раз устраивались игрища под названием викиваки*, которые раньше повсеместно проводились в нашей стране, и эту самую девушку пригласили на танцы. Но поскольку она была небогата, у неё не было нарядов, подходящих для таких празднеств, какими в старину были викиваки; а наряжаться она любила, — и из-за этого ей приходилось сидеть дома, а это было ей не в радость. Однажды, пока проходили танцы, эта девушка доила овец в загоне вместе с ещё одной женщиной. Она стала жаловаться другой доярке, что ей не в чем пойти на викиваки. Но едва она вымолвила слово, как обе услышали из-под стены загона такую песенку:
Матушка в хлеву, в хлеву,
Не тужи, не тужи
Дам тебе свою рубашку,
Дам рубашку,
В ней пляши.
Батрачка, которая вынесла на пустошь своего ребёнка, поняла, что обращаются к ней: услышав песенку, она так напугалась, что повредилась в уме до конца жизни.
"Матушка моя в хлеву!", перевод с исландского Ольги Маркеловой (1215: с.48-49)
В других вариантах этой былички, помещенных вместе с ней в сборнике Йона Арнасона, в поведении ребенка-призрака нет такой однозначной доброты к матери: в одном случае он в песенке предлагает ей свою "кроваво-красную рубашку" (то есть, намекает на насильственную смерть), в другом — кидает эту рубашку ей в лицо. А в этой быличке младенец является загубившей его матери не для мести, а для того, чтобы утешить ее в горе, и даже предлагает посильную помощь. Но так или иначе, реакция матери на его появление такова, как если б ее настигло возмездие: она пугается и сходит с ума.
Тем не менее эта быличка — без сомнения, один из самых известных исландских фольклорных текстов о призраках (в частности, широкой известностью пользуется песенка, которая в современной исландской культуре почти полностью оторвалась от своего изначального контекста и часто исполняется в различных аранжировках хорами, ансамблями народной песни и фолк-группами). При всём том "Матушка моя в хлеву", — не типичный пример быличек о призраках, а скорее исключение. Тексты, где призрак приходит, чтобы поблагодарить человека за хорошее отношение к нему, встречаются крайне редко. Обычно призраки приходят к своим обидчикам или убийцам с намерением мстить или как минимум с упрёком:
Einu sinni var kvenmaður sem átt hafði barn og borið út. Síðar átti hún og annað barn og var það stúlka. Það barn var ekki út borið. Barn þetta fékk vöxt og viðgang og varð gjafvaxta kvenmaður; þar kom og að maður varð til að biðja hennar og hélt hann nokkru síðar brúðkaup sitt til hennar. Í þessu brúðkaupi var fjölmenni mikið og gleði. Þegar leið á veizluna heyrðu menn að komið var á gluggann á veizlustofunni og kveðin þessi vísa:
Kasta átti ég kirnum.
reisa átti ég bú;
til manns var ég ætluð
eins og þú.
Menn ætla að vísa þessi hafi verið kveðin til brúðarinnar og að systir hennar sem út var borin hafi kveðið hana.
"Til manns var ég ætluð". Íslenzkar þjóðsögur og æfintýri, Draugasögur (1238)
Жила-была женщина. Она родила ребёнка и вынесла его на пустошь. Потом она родила другого ребёнка, девочку. Её она оставила в живых. Она росла и крепла и превратилась в девушку на выданье. Для неё нашёлся жених, и вскоре они справили свадьбу. На свадьбе было многолюдно и весело. Когда свадебный пир был в самом разгаре, все услышали, что к окну комнаты, где проходило застолье, кто-то подошёл, а потом послышалась такая виса*:
Я творила бы квашню,
Я белила бы холсты,
Собралась бы под венец я —
Как и ты.
Считают, что виса была обращена к невесте, а сказала эту вису её загубленная сестра.
"Я творила бы квашню…", перевод с исландского Ольги Маркеловой (1215: с.50)
С утбурдами связано большое количество верований. Так, считалось, что женщины, решившие избавиться от будущего ребёнка таким образом, при родах не чувствуют боли, но, если о детоубийстве становилось известно, они могли испытывать родильные муки позднее (1215; 1216).
...
"Sæll vertu, afi minn". Torfhildur Þorsteinsdóttir Hólm, Þjóðsögur og sаgnir, 59 (**)
В восточной Исландии жил пастор. У него были три взрослые дочери. Однажды поздно вечером он один ехал домой. Вдруг он услышал из взрыхленной земли близ дороги громкий отчётливый голос: "Здравствуй, дедушка!". Пастор спешился и стал разгребать землю. Там он нашёл лопатку младенца и ещё несколько костей. Кости он подобрал и увязал в свой платок. Потом он отправился домой. Приехав, он призвал к себе дочерей, показал им кости и спросил: "Чьё это?" Две старшие покраснели, а младшая со стоном повалилась на кровать. У неё начались родильные муки: ведь это она вынесла на пустошь ребёнка, которого прижила тайком. Это дело так никогда и не всплыло. Но говорят, пастор сурово отчитал её. Кости же зарыл на кладбище.
"Здравствуй, дедушка!", перевод с исландского Ольги Маркеловой (1215: с.51)
...
"Sonur Erlendar og Unu". Íslenskar þjóðsögur og sagnir. Safnað hefur og skráð Sigfús Sigfússon, II.79 (**)
На хуторе Стёд в Стёдварфьорде в округе Южная Муласисла жил пастор; как его звали, мы не знаем. У него была взрослая дочь по имени Уна. Он держал работника, которого звали Эрленд. Однажды пастор возвращался из далёкой поездки и переезжал вброд реку Фьярдарау. Когда он въехал в воду, ему показалось, что возле ног коня бултыхается какой-то свёрток. Пастор вздрогнул и воскликнул: "Это ещё что за чёрт?" И тут ему послышалось, что свёрток отвечает:
Я в годах загублен юных,
Я — сын Эрленда и Уны.
Пастор спешился, поднял свёрток и видит, что это труп младенца. Он догадался, чей это может быть ребёнок, привез его домой и вошёл с ним прямо в бадстову*. Там сидела его дочь и ещё много народу. Он показал ей труп и стал рассказывать о том, как нашёл его. Уну при этом охватил такой страх, что у неё тотчас же начались родильные муки. Эрленду тоже стало не по себе. Тогда-то они, видимо, и сознались в своем преступлении. Но пастор проследил, чтоб приговор им вынесли не слишком суровый, ведь они были очень молоды и любили друг друга, хотя и знали, что священник не позволил бы им быть вместе.
"Сын Эрленда и Уны", перевод с исландского Ольги Маркеловой (1215: с.51-52)
По другим верованиям, эти младенцы по вечерам воют на пустоши и иногда пристают к одиноким путникам с просьбой дать им имя. Отличить утбурдов от обычных младенцев несложно: они передвигаются, ползая на одном локте и одном колене.
Обычно существует два способа избавления от мести мюлингов. Более древний слой историй предполагает крещение и дальнейшее спасение мюлинга в качестве избавления от него. Это, наверное, самый распространённый тип историй про этих существ в Норвегии и Швеции, в котором часто некрещёный ребёнок постоянно кричит, пока кто-то не покрестит его.
In Herøyvika by Korsnes there is a rather large pond they call the millpond. Once a mill stood there on the hill. The millpond was haunted in the old days. Folks saw little boys walking around the pond and people driving past heard children crying in the woods.
Late one evening a woman was walking from Tysnes to Korsnes. When she came to the millpond, she heard the same strange voices many others had heard before her. They whimpered and cried so painfully. She listened for a while, but then she understood what it was. She said loudly and distinctly so that it echoed in the forest: "I baptize you Sigrid or Jon, in the name of God the Father, God the Son, and God the Holy Ghost."
As soon as she had said those words, it was silent, and since then nobody has noticed any ghosts at the millpond.
Baptizing Murdered Children, 25.1 // Scandinavian Folk Belief and Legend (775: p.114)
В Херёвике возле Корснеса* было большое озеро, которые назвали мельничной запрудой. Когда-то на холме рядом стояла мельница. В прежние дни в этой озере водились призраки. Люди, проходившие мимо озера, видели маленьких детей, которые гуляли на его берегах, а проезжавшие мимо слышали детский плач в лесу поблизости.
Как-то вечером одна женщина шла из Тиснеса в Корснес. Подойдя к озеру, она услышала странные голоса, как и многие до неё. Они так жалостно хныкали и плакали! Она немного послушала, пока не поняла, что это такое. И затем она сказала громко и отчётливо, чтобы её голос прокатился эхом даже по лесу.
"Нарекаю тебя Зигрид или Йоном во имя Отца, Сына и Святого Духа."
Как только она сказала это, наступила тишина, и с тех пор никто не замечал никаких призраков у озера.
Крещение убитых детей, 25.1 // Scandinavian Folk Belief and Legend (775: p.114)
Как можно заметить, в ритуальной формуле крещения мюлингов используются сразу два имени, мужское и женское, так как никогда нельзя быть уверенным в том, какого пола мюлинг был при жизни.
Другой тип историй похож на предыдущий, но для упокоения мюлинга требуется захоронение его останков на священной земле. Ещё один способ заключается просто в сожжении останков (775: p.113-118).
Myling is evil spirit of unwanted baby abandoned to die or killed by its mother in Scandinavian folklore. Myling is Swedish name. The common Norwegian name for a such creature is Utburd. The practice of leaving to die the unwanted or weak infant was quite common in Scandinavia due to harsh living conditions. The statistics from Sweden from XVII-XVII centuries shows that infanticide was the most spread form of homicide (775: p.113). The usual type of stories tells about dead child screaming and pursuing the living until someone baptizes it and thus names it.
In Herøyvika by Korsnes there is a rather large pond they call the millpond. Once a mill stood there on the hill. The millpond was haunted in the old days. Folks saw little boys walking around the pond and people driving past heard children crying in the woods.
Late one evening a woman was walking from Tysnes to Korsnes. When she came to the millpond, she heard the same strange voices many others had heard before her. They whimpered and cried so painfully. She listened for a while, but then she understood what it was. She said loudly and distinctly so that it echoed in the forest: "I baptize you Sigrid or Jon, in the name of God the Father, God the Son, and God the Holy Ghost."
As soon as she had said those words, it was silent, and since then nobody has noticed any ghosts at the millpond.
Baptizing Murdered Children, 25.1 // Scandinavian Folk Belief and Legend (775: p.114)
The baptizing ritual phrase as seen combines two names for a child since there was no way of telling the Myling was a boy or a girl.
The more recent way recorded in folklore requires burial of dead child in consecrated ground (775: p.113). The other way requires burning the remains of child (775: p.113-118). Similar figure in the folklore of Faroese islands is called Niðagrísur.
Онлайн источникиАнлайн крыніцыŹródła internetoweОнлайн джерелаOnline sources
Статус статьиСтатус артыкулаStatus artykułuСтатус статтіArticle status:
Процессия (незаконченная статья в процессе написания)
Подготовка статьиПадрыхтоўка артыкулаPrzygotowanie artykułuПідготовка статтіArticle by:
Адрес статьи в интернетеАдрас артыкулу ў інтэрнэцеAdres artykułu w internecieАдрес статті в інтернетіURL of article: //bestiary.us/mjuling
Культурно-географическая классификация существ:
Культурна-геаграфічная класіфікацыя істот:
Kulturalno-geograficzna klasyfikacja istot:
Культурно-географічна класифікація істот:
Cultural and geographical classification of creatures:
Финская мифология и фольклорФинская мифология и фольклорFinnish FolkloreФінський фоьлклорFinnish Folklore, Исландская мифология и фольклорІсландскія міталёгія і фальклёрIcelandic FolkloreІсландський фольклорIcelandic Folklore, Шведская мифология и фольклорШведская мифология и фольклорSwedish FolkloreШведський фольклорSwedish Folklore, Норвежская мифология и фольклорНорвежская мифология и фольклорNorwegian FolkloreНорвезький фольклорNorwegian Folklore
Псевдо-биологическая классификация существ:
Псеўда-біялагічная класіфікацыя істот:
Pseudo-biologiczna klasyfikacja istot:
Псевдо-біологічна класифікація істот:
Pseudo-biological classification of creatures:
Физиологическая классификация:
Фізіялагічная класіфікацыя:
Fizjologiczna klasyfikacja:
Фізіологічна класифікація:
Physiological classification:
Вымышленные / литературные миры:
Выдуманыя / літаратурныя сусветы:
Wymyślone / literackie światy:
Вигадані / літературні світи:
Fictional worlds:
Форумы:
Форумы:
Fora:
Форуми:
Forums:
Еще? Еще!
Тролли — в германо-скандинавской мифологии и в фэнтези сильные уродливые великаны, как правило, обитающие в горах
Церковный грим — в скандинавском и английском фольклоре дух в облике устрашающего черного зверя или карлика, следящий за благосостоянием отдельной церкви
Драуг — в скандинавской мифологии оживший мертвец, вернувшийся в мир живых по собственной воле после насильственной смерти или про призыву сильного колдуна
Ниссе — домашние духи в фольклоре скандинавских народов
Блуждающие огоньки — таинственные природные явления или мифологические существа, наблюдаемые по ночам на болотах, полях и кладбищах
Ачери — в фольклоре североиндийских областей Кумаон и Гархвал дух в облике маленькой девочки или скелета ребенка, спускающийся с гор и приносящий болезни и смерть
Торгейров бычок — в исландском фольклоре призрак быка со свисающей шкурой, созданный колдуном из копыт и костей для насылания на обидчиков
Фюльгья — согласно исландскому фольклору, призрак в облике человека или животного, сопровождающий определённого человека или всех людей из его рода
Игоша — в русских поверьях дух мертворожденного или умершего до крещения младенца, безрукий и безногий урод
Джинн — как правило злой дух из мусульманской мифологии, проникший в Коран, а благодаря "Сказкам 1001 ночи" и в современную игровую и киноиндустрию
Медведи-оборотни — в ряде культур (как правило северных: скандинавы, финно-угры, балты, славяне) люди, превращающиеся в медведей, и наоборот
Банши — в кельтском (прежде всего ирландском) фольклоре женщина-призрак, явление или крик (стоны) которой предвещает смерть
Нахцерер — вампирическое существо из средневекового северогерманского и кашубского фольклора, покойник, поедающий себя в могиле
Ангиак — в поверьях эскимосов Аляски мстительный дух брошенного умирать новорожденного ребенка
Божонтка — в польской мифологии (как правило, дружелюбный) призрак ребенка, умершего до крещения
Страндваскаре — в шведском фольклоре призраки-души моряков, погибших во время кораблекрушения
Нидагрисур — в фольклоре Фарерских островов, дух убитого матерью некрещёного младенца в виде тёмно-бурого шарообразного существа, передвигающегося на четвереньках
Пенанггалан — в малайском фольклоре демонический вампир в облике летающей головы со свисающими внутренностями, который охотится за кровью рожениц
Comments
Интересно, фамилия "Мюллер" не отсюда корнями?
Да, и мюсли.
Мюмлу не забудьте!
Взял на себя ответственность по паспортизации персонажа чужой статьи. Классификация экспериментальная, прошу сильно не пинать )
Экстранаучная классификация
- статус — посмертия
- домен — неупокойники
- тип — ревенанты
- класс — упыриные
- семейство — драугоиды
- род — МЮЛИНГИ
- персона — мюлинг скандинавский
Наднациональный таксон
- Отверженные младенцы
Национальная классификация
- Драуги
Физиология
- Человек
Дополнительные способности /особенности
- Происхождение из умерших, Мстительность
Культурно-географическая
- Шведская мифология и фольклор, Финская мифология и фольклор, Норвежская мифология и фольклор, Исландская мифология и фольклор
https://fi.wikipedia.org/wiki/Ihtiriekko
Отправить комментарий