Рыжеволосая дева из легиона небесных соблазнительниц, что мимоходом прерывали покаяние наисуровейших аскетов,.. – и испуг волнующе смешивался с призывом, когда апсара вскрикивала на бегу.

Г.Л. Олди «Гроза в безначалье» (335)

Когда боги пахтали первоначальный Молочный океан (редкий случай – дэвы и асуры объединились для одного дела), одним из самых полезных результатов сего занятия было появление весьма соблазнительных красоток (поговаривают, что это так пошутил Брахма). Понятно, своей большой мутовкой боги напахтали много чего хорошего и полезного, чего надо было бы поделить между собой, но эти… В общем, дабы окончательно не портить себе настроение после удачного окончания пахтания было принято решение, что появившиеся красотки будет принадлежать всем (ну, типа, у каждого и так уже есть жена, все такое…). То есть, никому. Собравшихся это решение устроило, тем более что еще необсохшие девицы уже вовсю подмигивали и дэвам, и асурам, каждым изгибом своего тела обещая каждому… Много обещая, короче.

А назвали их апсарами, что значит "вышедшая из воды", "движущаяся вода" или "движение в воде" (*). С таким далеко идущим намеком, знаете ли. Поселили их по первоначалу на земле, в смысле сделали ответственными за земные воды: реки там всякие, ручьи, ну и деревья (типа дриад, русалок или нимф; хотя, конечно, нимфам далеко до апсар. Во всех смыслах. Ибо нимфы – скромны, робки и стыдливы…).

В воде… плескались апсары. Увидев меня, они смутились столь призывно и чарующе, что стоило большого труда не присоединиться к ним в ту же минуту. Тем паче что одет (вернее, раздет) я был самым подходящим образом... Я и опомниться не успел, как одна из апсар оказалась подле моих ног. На полу, изогнувшись кошечкой, этаким гладеньким леопардиком с хитрющими плотоядными глазками. Машинально склонившись к ней, я оказался награжден превосходнейшим поцелуем и был вынужден сосредоточиться на теплом бутоне рта и проворно сновавшем язычке (335).

Как оказалось, первоначальный божественный наказ «присматривать за плодородием» апсары поняли по-своему, став культивировать навыки… ну, скажем, чувственной любви и всех сопутствующих этому занятию штук. Песни там, танцы, музицирование всякое. По итогу, боги положительно восприняли профессионализм апсар в этой области и громовержец Индра забрал в свое небесное царство – Индралоку (оно же Сварга).

Впрочем, забрал, видимо, не всех. Часть апсар осталась выполнять роль русалок-дриад; их стали называть – лаукика (мирские). Те, которые удостоились вознесения в Индралоку, стали называться дайвика (божественные) (**).

Карьерный рост апсар обеспечил им способности перемещаться по воздуху, насылать проклятие или любовное безумие, менять облик по своему желанию (хотя зачем оно им – вечно юным красавицам?) (*). А их маленькие слабости (любовь к азартным играм и вину) сделали двор Индры только более привлекательным как для гостей, так и для павших героев.

Кроме презентационно-рекреационных функций в обязанности апсарам было вменено и диверсионное искушение отшельников. Дело в том, что индийские аскеты владеют навыками тапасьи – накопления тапаса. И если кто-либо накопит его достаточно, то он может стребовать с богов любые – ЛЮБЫЕ! – бонусы.

Всеобщая аура тапаса, окутывающая Трехмирье, позволяет подвижнику накопить столько всемогущего Жара, что даже сам Брахма не в силах помешать отшельнику исполнить задуманное и произнесенное (335).

Понятно, никакой верховный владыка этого не допустит. Ну, постарается не допустить. Индра, в частности, использует для этого соблазнительниц-апсар (это у брахманов тапас накапливается самоистязанием, а у индуистов – телесным воздержанием и умственным отвлечением).

«Что за блажь? — удивился ты. — Я должен думать о вечном, желать очищения перед последним рубежом — а я… Но, может, это тоже вечное — сомнения ученика перед испытанием? Так было, есть и будет всегда. А та змея… допустим, она была послана богами, чтобы помочь мне преисполниться духовного пыла! Хотя вряд ли: боги чаще подсылают к аскетам апсар-танцовщиц …» (335).

Обычно последние справляются с заданием, как минимум – отвлекая аскета от самосозерцания, как максимум – унося от аскетов в лоне своем будущих героев или красавиц. Хотя, бывало, и долго все это длилось, – отвлечение аскета от тапасьи, в смысле, – да и просто опасно бывало. Разозленный отшельник запросто мог превратить очаровательную, но отвлекающую от великого апсару в камень. Скажем, лет на тысячу. Или на десять тысяч. А х… А что ему, отшельнику?!

Свое нерабочее время апсары обычно проводят с мужьями-ганхарвами или людьми. С последними они сочетаются как по указанию начальства (это такое людям благоволение богов, типа подарок), так и по своей воле (влюбляются если).

Говорят, в таких случаях лучше жены не сыскать.