Сегодня адских гончих не знает только тот, кто ни разу не нажимал на большую клавишу системного блока компьютера и в жизни не смотрел телевизор. Heroes of Might & Magic и Warcraft, Final Fantasy и Neverwinter Nights, Devil May Cry и Shadowrun, Ultima Online и The Lord of the Rings Online, «Ведьмак» и «Сверхъестественное», «Собака Баскервилей», «Гарри Поттер», «Колесо времен», и в добавок к тому неисчислимый сонм книг, картин, фильмов…

Казалось бы, все ясно: адская гончая — это дьявольская собака, пес из ада, родившийся в мифологии, распространившийся в литературе и вольготно чувствующий себя в ролевых и компьютерных играх. Огромные размеры, черная, часто окровавленная или даже пылающая шерсть, большие глаза с адским пламенем в них, сверхъестественная сила и скорость, часто призрачная суть и иногда способность изрыгать пламя, яд, серу. Ну и плюс к этому свободный набор дополнительных функций: рога, шипы, различные телесные деформации, способность говорить или только своим появлением приводить человека в смертельный ужас. А все потому, что адские гончие выполняют множество важнейших дел, начиная от охраны врат преисподней и заканчивая наказанием задержавшихся на земле грешников. И это не считая тех случаев, когда наглые колдуны и волшебники силою своих заклятий заставляют их выполнять свои прихоти, а не прямые должностные обязанности.

Для пристрастного взгляда очевидно, что выше написанное никоим образом не тянет хотя бы на удовлетворительное описание такого сложного и противоречивого образа, который составляют адские псы. Думается, так называть их правильнее. Ну право слово, не могут же они одновременно быть и гончими, и сторожами-овчарками, и бойцами-палачами, и слугами-посланцами. Просто некий винегрет из различных областей и сфер массового сознания; сваленные в кучу Гарм и Кун Аннун, Сарамейя и Кадехо, Неистовый гон и Кербер, гончие Тьмы и каталонский Дип. Полный беспорядок и первобытный хаос. Так давайте же отделим небо от земли, зерна от плевел, агнцев от козлищ, мухи от котлет…

Чтобы разобраться с этим вопросом, начать нужно практически с древнейших времен, когда разошлись жизненные пути предков собак с их волчьими собратьями и связались они с человеком, его жильем, скотом, охотой. Принято считать, что произошло это где-то порядка 17 тысяч лет назад на просторах степного и лесостепного пояса центральной Евразии, то есть где-то в южной Сибири.

В то время собака не только одомашнивается, но и, как убедительно показал Юрий Березкин, на правах полноценного партнера входит в ментально-мифологическое пространство эволюционирующего человечества. Охранник, помощник, компаньон при жизни человека, собака сопровождает его и при смерти, и в посмертии (241).

На территории южной Сибири, в одной из наиболее вероятных зон одомашнивания собаки, возник целый комплекс верований о связи собаки и загробного мира. Составными элементами этого комплекса были идеи о том, что загробном мире есть особые селения собак либо туда ведет особая, предназначенная только для них тропа. Пес фактически является хозяином, обитателем, стражем загробного мира. Именно он — Пес, Собака — помогает умершему достичь мира мертвых (например, перевозит его через реку) или облегчает существование в этом мире. Условием помощи попаданию в иной мир или отсутствия загробного наказания является хорошее отношение к собакам при жизни (данный мотив тем более значим, что действительное отношение к собакам в районах, где этот мотив зафиксирован, бывает безразличным или жестоким). Пропуском же служит жертвоприношение едой и/или оружие и способность отбиться им от потусторонних собак (241: с.184).

Иными словами, древнейший образ собаки из загробного мира функционально совпадает с тем, который имеется в нашем, натуральном мире: собака-страж, собака-защитник, собака-проводник.

С волнами переселенцев, исходивших из или проходивших через южную Сибирь (это касается прежде всего древних индоевропейцев, тюркоязычных племен и тех, кто впоследствии составит большую часть североамериканских и частично южноамериканских индейцев), образ "загробной собаки" в разных композиционных составах распространится по всей Евразии, по Северной и Южной Америкам. Интересно, что Африка, Австралия, Океания, Южная и Юго-западная Азия, заселенные человеком ранее, с псами из преисподней практически не знакомы (241).

Вероятно первым литературно зафиксированным образом "адской собаки", точнее даже пары собак, будут псы индуистского бога смерти и царства мертвых Ямы.

Спеши мимо двух псов, Сарамейи,

Четырехглазых, пятнистых,..

Два твоих пса, о Яма, — сторожа,

Четырехглазые, стерегущие путь, надзирающие за людьми...

Два похитителя жизни, с широкими ноздрями, Удумбалы,

Два вестника Ямы, бродят они среди людей.

Ригведа. Мандала X. (576)

Рожденные божественной сукой Сарамой, они прозываются Сарамейя. Личные же их имена: Шарбар (от санскритского «sarvarā» — пятнистый) и Удумбала (от санскритского Udumbalau — рыжеватый или тигровый). Главный смысл их служения Царю справедливости Яме заключается в том, чтобы обеспечить беспрепятственное попадание душ умерших в мир предков. За счет того, что мир мертвых не рассматривается сугубо как место обязательного претерпевания жестоких мук, Сарамейя обычно воспринимались как посредники между мирами и защитники бестелесных душ, как помощники в последнем путешествии человека (576). Из этих соображений второй день праздника Тихар, проводимого обычно в ноябре, посвящается собакам. В Непале это происходит следующим образом: верующие рисуют на лбах собак тику (иначе тикалу — красную точку из киновари), увешивают их гирляндами из бархатцев, воскуривают благовония и поют над собаками религиозные гимны (242: с.138).

По сути в чем-то сходную роль играли и "загробные собаки" в зороастризме, где они считались очень чистыми с точки зрения религии существами — вторыми после человека, а в некоторых аспектах даже равными ему. В интересующем нас разрезе акцент службы у зороастрийских загробных псов смещен в сторону охранной деятельности. Их основная задача — охрана моста Чинвад и защита души умершего от преследующих его злых духов (167). А вот ежели кто убьет пастушескую, охотничью, сторожевую собаку, тому собаки у моста Чинвад не помогут:

Ни одна из собак, стерегущих мост Чинвад,

Не придет ей, стенающей и печальной, на помощь.

Авеста "Закон против дэвов" (Видевдат) (577)

Поднебесная, Междуречье и Египет, хоть и древнейшие человеческие цивилизации, однако детализированного образа адского пса они так и не изобрели. Конечно, китайцы, принявшие массу религиозно-мифологического материала из Индии, поставили у моста через реку нечистот Найхэ (четвертое судилище) охранником пса, но в паре со змей. Конечно, у египтян есть покровитель кладбищ и проводник умерших шакалоголовый Анубис, но страж врат подземного мира и пожиратель душ умерших — не собака, а химероидная Амт. Конечно, у Мардука было четыре собаки, а у богини целительницы Гулы — слуга-полупес, но в мир мертвых зарвавшиеся души доставляли не псы, а демоны галлу.

В регионе Ближнего Востока, особенно у семитских народов, собаке не повезло. У древних иудеев, например, сравнение человека с псом, особенно мертвым, считалось крайне унизительным:

Против кого вышел царь Израильский? За кем ты гоняешься? За мертвым псом, за одною блохою.

1-я книга Царств, 24:15 (7)

Все, что было связано с собаками, объявлялось мерзостью: деньги, полученные от продажи пса, приравнивались к плате блудницы и не могли вноситься в скинию (святилище) (242: с.137).

Подобное отношение к собакам красной нитью проходит по всей Библии. Апостол Павел называл лжеучителей псами: "Берегитесь псов, берегитесь злых делателей, берегитесь обрезания..." (к Филиппийцам, 3:2). Царь Соломон и апостол Петр именовали так грешников ("Как пес возвращается на блевотину свою, так глупый повторяет глупость свою"; Притчи, 26:11). Ругательство "собака" практически универсально — библейские патриархи называют так гонителей, лжеучителей, нечестивцев и язычников (242: с.137).

Иудео-христианское отношение к собакам находит свое продолжение и в исламе, где собаки считаются глубоко нечистыми животными. Особой нелюбовью пользовались собаки черной масти, потому что в них очень часто превращались представители низших джиннов — хинны. Кроме того, сподвижники Мухаммеда сообщают, что Пророк называл черную (не рыжую или коричневую, а именно черную) собаку «шайтаном» (352). Потому и сегодня большинство мусульман не заводят этих животных у себя дома, поскольку пребывание в одной компании с собаками аннулирует некоторую часть добрых дел, совершенных правоверным. Также, запрещено торговать собаками или менять их на что-либо. И в качестве символической точки — религиозные толкования утверждают, что Пророк разрешил убивать нечистых тварей прямо на священной (храмовой) земле (242: с.137).

На европейском континенте, заселенном в большинстве своем представителями индо-арийских племен, собакам вообще и "загробным псам" в частности повезло больше. Хотя и не в полном объеме, но они сохраняют свой высокий статус и адского стража, и посланника преисподней, и проводника в мир иной. Только вот сочетание этих функций в различных мифологиях весьма отличается друг от друга.

Как известно, самый колоритный и, пожалуй, популярный псовый образ из мира мертвых зародился в лоне древнегреческой мифологии. Это страж мрачного Царства Аида — Кербер. Трехголовый, с драконьей головой на хвосте и змеиной гривой по телу — охранник входа и, что важнее, выхода из мира мертвых. Это классический образец того подвида адских собак, который можно обозначить как "страж преисподней".

… несказанного Цербера, страшного видом,

Медноголосого адова пса, кровожадного зверя,

Нагло-бесстыдного, злого, с пятьюдесятью головами.

Гесиод «Теогония», 310-312 (209: с.30)

Менее известен старший брат Кербера — Орф, на пару с Эритионом охранявший стада красных коров титанического великана Гериона. К числу адских псов его можно отнести как по причине внешней монструозности, так и по факту охраны стад очевидно потустороннего происхождения. Может, "потустороннего" — это сильно сказано, но иномирность, даже космогоничность этих коров сегодня не ставится под сомнение: расположение на далеком западе (закат Солнца), происхождение названия острова (где были эти стада) "Эритея" от слова "красный" и красная масть пасомого скота, в цвет закатному небу (212: с.238). Очевидным образом Орф по своим обязанностям отличается от Кербера; более чем охранник, он "обитатель иного мира".

К тому же подвиду обитателей иномирья, но уже с уклоном в сторону "вестников", можно рассматривать стигийских собак, составлявших свиту богини ночи и колдовства Гекаты.

…появилась великая Геката с дымящимися факелами в руках. Страшные чудовища и изрыгающие огонь драконы окружали Гекату, лаяли и выли вокруг нее ужасные адские псы. Окрестные нимфы с громким криком бежали, увидя Гекату.

"Язон выполняет поручение Ээта" (469: с.240)

Культ Гекаты, народный по своему происхождению, уходит своими корнями далеко в глубь веков. Она была богиней ночи, луны и подземного пространства. Считалось, что именно она уводит в мир мертвых тени с кладбища (2: с.143), она же насылает привидения и призраки, вызывая их из подземного царства (212). Впрочем, образ богини Гекаты достаточно таинственный, потому и про псов ее известно крайне немного. Пожалуй, лишь то, что именно их вой сопровождает появление богини, да зовутся они стигийскими собаками — по имени реки Стикс, протекающей в подземном царстве Аида (469: с.28).

Существует спекулятивная версия, что эти псы — суть духи собак, принесенных ей в жертву. Косвенным свидетельством тому выступает история Артемиды и Актеона. Артемида — богиня охоты и диких животных. Она девственница, одна из трех ипостасей сакральной богини-матери-луны (малоазийского происхождения). Две других — Геката и Селена (Селена на небе, Геката – под землей, а Артемида в человеческом мире). Так вот, одна из историй об Артемиде гласить, что некий юный охотник подсмотрел за ее обнаженным купанием. В наказание за это

Артемида мгновенно преобразила его в оленя и вселила ярость (вариант — безумие) в сопровождавших его собак, которых было пятьдесят. Не узнав своего хозяина, собаки его растерзали. После того как Актеон погиб, собаки с громким лаем бросились искать своего хозяина. В поисках его они прибежали к пещере кентавра Хирона. Тогда последний изваял статую Актеона, и это утешило собак. . .

Аполлодор. Мифологическая библиотека (212: с.52)

В общем, неудачная тогда охота получилась для Актеона. Дикая какая-то. Тем не менее, нам она демонстрирует интересную связь между богиней, безумием, жертвой, охотой и сворой охотничьих собак.

Собачьи своры, принадлежащие потустороннему миру (или одному из его представителей) характерны прежде всего для кельтской мифологии, особенно для той его части, что развивалась на Британских островах. Так, например, в Уэльсе рассказывают о своре Кун Аннун, с которой охотятся персоны типа Арауна, Гвин ап Нидда или Ночной Матильды. На первый взгляд Кун Аннун — это прежде всего охотничья свора, которая обычно загоняет для своего охотника дикого оленя (вспоминаем историю про Артемиду и Актеона). Однако для простого человека встреча с ней означает «выход на грань миров», предрекая ему скорую смерть. И здесь Кун Аннун дают нам чудный пример дохристианской, то есть не злонамеренной адской собачьей своры, которые будут буквально АДСКИМИ ГОНЧИМИ.

Еще в Британии часто говорят о собаках из холмов. Эти псы принадлежат эльфам-фейри, для которых холмы есть входы-порталы в их мир. Эльфийские «псы с холмов» по сути выполняют как функции овчарок при чудесных стадах фейри, так и компаньонов-защитников для эльфиек, посещающих человеческий мир. Для человека же они прежде всего знаки, вестники натурально Иного мира, встреча с которыми не сулит ничего хорошего. Возьмем к примеру Ку Ши — известного на севере Англии представителя собак из холмов. Зеленый пес с хвостом, заплетенным в косичку и закинутым на спину, Ку Ши передвигается сугубо по прямой и лает только три раза. Его появление не только традиционно смертевестно, но и грозит своеобразным киднеппингом: как известно, эльфы любят видеть в качестве кормилец для своих детей человеческих женщин, за которыми Ку Ши и может быть послан. Очевидно, сей пес может быть определен как вариант британских ОДИНОЧНЫХ АДСКИХ ПСОВ.

Одиночных образов псовых, которых можно отнести к разряду адских собак, множество в германо-скандинавской мифологии. Правда, в тех самых германо-скандинавских мифологиях псовые образы тесно переплетаются с волчьими, временами до неразличимости, но это не проблема — тенденция сия вообще весьма характерна для индоевропейцев. Скажем, в "Ведах" и "Авесте" они называются очень близкими словами: spaka (собака) и svaka (волк).

Это этимологическое (и ритуальное) родство было замечено Т.В.Гамкрелидзе и В.В.Ивановым в процессе историко-топологического анализа праязыка индоевропейцев и протокультуры

Кобринский А.М. "Феномен Сократа" (243)

Самым известным скандинавским образом из этого ряда безусловно является Фенрир. Это гигантский, можно сказать — титанический волк, который станет одной из активных причин гибели богов во время Рагнарека. Наверное, его трудно напрямую отнести к адским псам, ведь он находится не в преисподней. С другой стороны, Фенрир ведь брат Мировому змею и Владычице царства мертвых Хель.

...послал богов Всеотец^* взять тех детей и привести к нему. И когда они пришли к нему, бросил он того Змея^* в глубокое море, всю землю окружающее, и так вырос Змей, что посреди моря лежа, всю землю опоясал и кусает себя за хвост. А великаншу Хель Один низверг в Нифльхейм и поставил ее владеть девятью мирами, дабы она давала приют у себя всем, кто к ней послан, а это люди, умершие от болезней или от старости… Она наполовину синяя, а наполовину — цвета мяса, и ее легко признать потому, что она сутулится и вид у нее свирепый. Волка^* взрастили асы у себя…

"Видение Гюльви" (532: с.318)

Кстати, именно великанша Хель, которая владела Нифльхеймом, фактически дала современное англоязычное наименование адским собакам: "Hell-hound". Но это так, к слову.

В общем, относим Ферира к особому подвиду адских собак — АПОКАЛИПТИЧЕСКИЕ ПСЫ. К этому же подвиду вполне можно отнести и сыновей Фенрира — Сколля и Хати. Первый их этой пары в конце концов проглотит Солнце-Соль, второй — Луну-Мани. Считается, что этот парный образ очень древний и генетически связан с Шарбарами-Сарамейя, от которых мы начали отсчет персонализированных образов адских гончих. Впрочем, с другой стороны эта пара связывается с демонами типа Раху, которые время от времени устраивают солнечные затмения, проглатывая небесное светило.

В нордической мифологии есть еще один образ, имеющий однозначное касательство к адским гончим. Это четырехглазый чудовищный пес по имени Гарм. Он знаменит тем, что сидит он, окровавленный, прикованным к скале у входа в пещеру Гнипа и охраняет вход в царство мертвых Нифльхейм — царство богини Хель, о которой мы уже говорили выше.

Гарм лает громко

у Гнипахеллира,

привязь не выдержит —

вырвется Жадный.

"Прорицание Вельвы", ст.44 (532: с.14)

То есть фактически, Гарм есть скандинавский коллега древнегреческого Кербера. На пару они составляют чудесный пример того подвида адских гончих, который можно назвать СТРАЖИ ПРЕИСПОДНЕЙ. Однако в отличие от своего эллинского коллеги и даже практически тезки (через праиндоевропейский корень *ger- «рычать», возможно, с суффиксами -*m/*b и -*r), Гарм еще и способен путешествовать по миру смертных. Говорят, что когда богиня смерти Хель выходит на поверхность на новым урожаем душ, умерших от старости, болезни или в результате несчастного случая, ее сопровождает тот самый гигантский Гарм со сворой подобных ему, но меньших размерами собак (457). Вот натуральный скандинавский Неистового гона или Дикой охоты, широко известных в Северной и Центральной Европе.

Прежде чем дальше идти по Европе, не могу не упомянуть и еще одну волчью пару — Гери и Фреки. Это два волка, которые повсюду сопровождают бога Одина. Имя первого обозначает "жадный", второго — "прожорливый":

Гери и Фреки

кормит воинственный

Ратей Отец;

но вкушает он сам

только вино,

доспехами блещущий.

"Речи Гримнира" (532)

Казалось бы, что в этом их классическом описании позволяет говорить о принадлежности Фреки и Гери к адским гончим. Вроде бы ничего. Но так кажется только до тех пор, пока не вспоминаем об Асгардсрей (Asgardsrei) — воинстве бравых мертвецов-эйнхейриев, во главе с Одином скачущих по ночному небу. И, что характерно, в сопровождении призрачных псов. Что-то мне подсказывает, что это отнюдь не Гарм сотоварищи сопровождает Одина. Что-то мне кажется, что это скорее Фреки и Гери... Впрочем, я могу и ошибаться.

Интересно, что славянская мифология, видимо, не знает проработанных образов однозначно адских псов. По крайней мере, в их классическом, незамутненном варианте нет ни стражей преисподней, ни адских гончих, ни собак-психопомпов. С другой стороны, есть персонажи типологически близкие собакам иного мира. И здесь можно выделить несколько позиций.

Во-первых, конечно, сразу вспоминаются народные верования в то, что собаки чуют приближение смерти и иногда могут выполнять функции, близкие вестническим:

Собака, подняв вверх морду, воет к пожару или смерти соседей. Если она воет, опустив голову, то к покойнику из семьи хозяев. Если воет стоя или лежа, — к своей смерти. Если же она до кого-то станет тянуться, не прекращая выть, к долгим бедствиям.

Народная примета

Во-вторых, славянская мифология знает образы собак, которые умеют различать нечисть и способны эффективно охотиться на ведьм. Самый известный персонаж этого ряды — собака-духовидец Ярчук, описанный кавалер-девицей и в пух и прах раскритикованный Белинским (не сам Ярчук раскритикован, но рассказ о нем). Здесь в отношении псов, загоняющих ведьм, имеем четкую параллель с некоторыми видами Дикой охоты, которые описывались как опасные именно и сугубо для колдуний и ворожеек. Этакие антиадские гончие.

Кстати, госпожа Конвей утверждает, что в христианской традиции действительно помимо адских гончих есть и "небесные":

В противовес Адским гончим христиане создали легенду о Небесных гончих, которые преследовали грешников, призывая их к раскаянию и возвращению в лоно христианской церкви. Если же грешнику удавалось скрыться, по их следу пускались Адские гончие. Считалось, что лай Небесных гончих напоминал крик или плач, в то время как лай Адских псов был диким и оглушительным, и затихал при их приближении.

Д.Дж.Конвей "Полная энциклопедия мифологических существ" (457)

В-третьих, некоторым славянским народам знакомы призрачные псы очевидно иномирного происхождения, чья служба состоит в охране проклятых, зачарованных кладов (что вероятно происходит от практики вотивных, жертвенных захоронений). Легенды такого рода встречаются в зоне контактов славян с кельтами, например, у чехов:

Уже сотни лет в разных уголках мира якобы появляются жуткие призраки черных собак с огненными глазами. Несколько таких привидений было замечено и в Праге. Одно, говорят, видели у старой ратуши в Градчанах на Лоретанской улице, другое обитает около ротонды св. Мартина в крепости Вышеград. Некоторые легенды утверждают, что это посланцы дьявола, другие — что они охраняют пропавший клад...

Это огромные черные псы, глаза которых пронзительно светятся красным сиянием. «Именно глаза можно первыми заметить во тьме. Многие свидетели говорят, что хотя животное темное и черное, вокруг него видно зеленоватое свечение. Иногда у них из пасти вместо языка сверкает пламя», — рассказывает писатель Отомар Дворжак (Otomar Dvorak). Иногда эти порождения дьявола распространяют вокруг себя запах горелой серы, а когда движутся, то будто не касаются земли, только их лапы иногда высекают снопы искры. Издавна люди называли их адскими псами...

Запись о наблюдении этих ужасных призраков в средние века велась так же, как и сейчас. В Праге на Вышеграде их можно увидеть сразу несколько. «Призрак черного пса с раскаленной цепью на шее по ночам бегает у ротонды св. Мартина, направляется вниз и исчезает на углу бастиона, у замурованных Иерусалимских ворот, которые снаружи можно увидеть с Пршемысловой улицы», — пишет современный чешский писатель Мартин Стейскал. На территории первоначального городища, где позже был построен арсенал, появляется дьявольский пес с кровавыми глазами и огненным языком, волоча за собой раскаленную цепь. Согласно старым преданиям, он охраняет вышеградский клад. Там, где привидение ходит кругами, вероятнее всего находится тайный вход в подземелье вышеградской скалы.

Призраки черных собак появляются и в других районах Праги. «Один показывается между 11 и 12 часами ночи около старой ратуши в Градчанах и провожает испуганных поздних пешеходов до самой Лореты, где исчезает около скульптуры св. Варвары», — рассказывает Отомар Дворжак.

На эту теорию проливает свет заметка, опубликованная 11 августа 1877 года в «Национальной газете». 2 августа вблизи... городища кельтов... найдено несколько сотен золотых кельтских монет. Именно на этом месте появляется загадочный призрак черного пса с огненными глазами... Удалось ли кельтским друидам создать призрак демонического пса, который веками охраняет их ритуальную территорию? «Когда мы соберем разные свидетельства о встрече людей с призрачными псами, то обнаружим, эти привидения находятся на строго ограниченных участках. Будто и правда привязаны к месту, которое охраняют, невидимой цепью», — пишет Отомар Дворжак.

Тайные клады охраняют адские псы? (*)

Если отвлечься от городов и повернуться лицом к славянским лесам, то там мы можем обнаружить некий подвид — с христианской точки зрения — адской своры. Здесь имеется в виду интерпретация волков как «своры Лешего». В частности, белорусы считали, что волки подчиняются Лесному хозяину (волчьему пастырю) и выполняют его приказы (291: с.285), изредка неистовым гоном проносясь по лесу. В христианстве на место Лешего пришел Святой Георгий (Юрий, Ягорый) и сбор волков в стаю с назначением каждому «домашнего задания на лето» стал его прерогативой. Как говаривали белорусы:

Мало того, что волчья свора в мифологическом сознании сама по себе амбивалентна, так еще и такая связь «волки — леший — Святой Георгий» перекликается к корнуольским образом «гончих Гавриила». Волки — собаки, Святой Григорий — архангел Гавриил. Правда, функционально эти своры противоположны: по поверьям, увидеть гавриилову свору — к несчастью, у видеть кого из своры лешего — к удаче. С другой стороны, в обоих случаях мы имеем сигнал к перемене судьбы. Чудными путями христианский менталитет ассимилирует языческие мотивы.

Если копать совсем уж глубоко, — до первой адской пары четырех Шарбаров-Сарамейя, — то в белорусской мифологии можно отыскать такой их отдаленный аналог как собаки Ставры и Гавры. То, на сколько они были похожи на псов Ямы, — не известно.

Адские псы и их разновидности