Миссис Бальфур в своем собрании необычных историй из Линкольншира, которое можно найти в ее «Легендах линкольнширских Каров», приводит весьма яркий пример сказки об отдельной душе, в которой жизнь привязывается к внешнему объекту. Эту сказку рассказал ей один старик из Линдсея, и она приведена с сохранением диалекта, как и другие ее истории. Этот пересказ взят из «Словаря британских народных сказок на английском языке» К.М.Бриггс (Часть A, Т.I).

В старину карцы — как называли жителей Фенов — знали множество хитрых слов и обрядов, чтобы отвести от себя беду и приманить удачу. В церквах священники пели свои службы, но старики придерживались старых обычаев, о которых священникам ничего не было известно.

Зимой на болотах без оглядки злодействовали боглы и им подобные. Весной же нужно было будить землю. Тогда люди читали наговоры, которых и сами не понимали: в каждом поле вырывали яму, и каждое утро на рассвете люди стояли в дверях с хлебом и солью в руках и ждали появления Зеленого Тумана, означавшего приход весны.

Жила-была одна семья, которая делала все, что нужно было делать, год за годом, но в одну зиму их постигло несчастье: их младшая дочь, самая красивая девушка во всей деревне, заболела так тяжело, что не могла стоять на ногах. Она же говорила, что если она дождется встречи весны, то будет жить. День за днем ее выносили посмотреть, не пришел ли Зеленый Туман, но погода стояла холодная, зима все не уходила, и наконец девушка сказала матери: «Если завтра Зеленый Туман не встанет, я уж не стану больше ждать. Земля меня зовет, и лопаются семена трав, которые укроют меня. Но если бы мне прожить еще хотя бы столько, сколько живут те первоцветы, что расцветают каждую весну у нашей двери, клянусь, большего мне не надо». Мать заставила девушку замолчать, потому что неизвестно, кто ее слышит; в те дни воздух был полон чужих ушей. На следующий же день встал Зеленый Туман, и девушка сидела на солнце, разламывала хлеб своими тонкими пальчиками и смеялась от радости; и с приходом весны она становилась все сильнее и прекраснее с каждым солнечным деньком; а каждый холодный день заставлял ее бледнеть и дрожать жестокой дрожью. Когда же расцвели первоцветы, она стала такой красавицей, что в доме ее даже начали бояться. И она никогда не позволяла матери сорвать первоцвет.

Но однажды в их хижину пришел парень, заговорил с девушкой и сорвал первоцвет, играясь с ним. Она не замечала этого, пока он не попрощался — и тут она увидела сорванный первоцвет, лежащий на земле.

— Это ты сорвал первоцвет? — спросила она, схватившись за голову.

— Ага, — ответил он, поклонился и дал ей цветок, думая лишь о том, как прекрасна эта девушка.

Она выхватила цветок, оглядела сад и с криком вбежала в дом.

Она упала на постель с первоцветом в руке и к концу дня впала в забытье, а наутро мать нашла ее мертвой и увядшей, как цветок в ее руке.

Боглы услышали ее желание и дали ей жить столько, сколько проживет первоцвет. С первым сорванным цветком ей пришел конец.

[Мотив: E765.3.4]