Bestiary.us

Ирландская параллель русалок. Как и русалки, мерроу прерасны, несмотря на рыбьи хвосты и тонкие перепонки между пальцами. Их боялись, потому что они появляются перед штормом, но они симпатичнее большинства русалок, и часто влюбляются в смертных рыбаков. Потомки таких браков, говорят, иногда бывают покрыты чешуей, как и потомки роан или тюлениц, и тоже имеют перепонки между пальцами. Иногда мерроу выходят на берег в обличье маленьких безрогих коровок, а в своем собственном обличье они носят красные шапочки с пером, позволяющие им плавать под водой. Если такую шапочку украсть, мерроу не может вернуться в море.

Если мерроу женского пола прекрасны, то мерроу пола мужского поистине безобразны — у них зеленые лица и тела, длинный красный нос и глазки, как у свиньи. В то же время нрав у них, судя по всему, добрый и веселый. Яркая повесть Крофтона Крокера очень живо и подробно описывает мерроу. Эта история называется «Клетки для душ», и опубликована она в «Эльфийских легендах и поверьях юга Ирландии» (T.II, с.30). Вот ее краткое содержание.

На девушек мерроу посмотреть приятно: длинные пряди волос, сверкающие белизной руки и темные глаза; но на мужчин мерроу глядеть нечего. Волосы у них зеленые, да и зубы тоже, глазки узкие, точно свиные, длинный красный нос, а ручки коротенькие, больше похожие на плавники, чем на руки, которыми можно делать что-нибудь путное. И все же жил да был некогда человек, который очень хотел увидеть мерроу, и звали его Джек Догерти, что жил со своей женой Бидди в маленьком уютном домике на самом берегу моря неподалеку от Энниса. И тем больше хотелось Джеку хоть одним глазком увидать мерроу, что собственный его дед был так дружен с одним мерроу, что, если бы священник не был против, он бы позвал его крестным отцом для своих детей. А Джек жил в том же самом месте и смотрел во все глаза и днем, и ночью, но так и не увидел за всю свою жизнь ни плавничка.

Наконец, однажды на скале в полумиле от берега Джек разглядел существо, которое стояло неподвижно, словно камень, с чем-то вроде красной шапочки-петушка на голове. Так неподвижно оно стояло, что Джек решил уже было, что это просто кусок скалы, освещенный закатом, как вдруг Джек нечаянно чихнул, и существо нырнуло в воду. Так Джек понял, что увидел-таки мерроу. Но этого ему было мало. Он хотел с ним переговорить. И Джек повадился ходить к той скале, что ни день. Иногда он видел мерроу, а иногда нет; но в конце года пришли сильные штормы, и тогда ему удалось разглядеть мерроу во всех подробностях. Он резвился на своей скале безо всякой опаски, как щука, поймавшая лосося. И в один ненастный день Джек сумел подобраться к нему совсем близко. Ну и видок же открылся ему: чешуйчатая задница с коротким рыбьим хвостом, ручки-плавники да длинные мощные зеленые зубы. Но мерроу посмотрел на него веселым глазом и окликнул его, как добрый христианин:

— Доброго дня тебе, Джек Догерти! Как житие-бытие?

— Откуда вашей чести известно мое имя? — удивился Джек.

— Отчего бы мне его не знать, — спросил мерроу, — если мы с твоим дедушкой были, как родные братья? О, это был человечище, Джек. Никто его перепить не мог. Вот не знаю, в него ли ты пошел?

— Может быть, не во всем, — ответил Джек. — Но если речь идет о выпивке, да притом о доброй выпивке, то я весь в него. Однако, где ваша честь возьмет выпивку — на дне-то морском? Там разве только соленая вода, а такое питье не каждому по вкусу.

— Ну, а сам-то ты где ее берешь, а, Джек? — спросил мерроу, подмигнув.

А Джек и то, что сам пил, и то, что продавал, брал от моря, потому что не один бочонок доброго вина выбрасывало из океана возле дверей его домика; и хоть сам он ни одного беднягу-моряка не обидел, он позволял себе брать то, что им уж теперь без надобности. Так что и Джек подмигнул мерроу в ответ и сказал:

— Понимаю, куда клонит ваша честь. Однако, большой же погреб понадобится вам, да и сухой тоже, чтобы хранить все, что море вам посылает.

— А он такой и есть, — отвечал мерроу. — И если ты придешь к этой скале в это же время в понедельник, мы займемся этим вопросом вплотную.

В следующий понедельник Джек, уж будьте уверены, пришел к скале; он не собирался упустить свой шанс подружиться с мерроу после всех сил, затраченных на это. Мерроу уже ждал его, и под мышкой он держал не одну шапочку-петушок, а две.

— Это для тебя, Джек, — сказал он. — Я одолжил для тебя шапку. Надень ее, и ты увидишь мой погреб, да и отведаешь того, что в нем.

— Спасибо, ваша честь, — сказал Джек. — Да только простой человек вроде меня утонет, если вот так вот рыбкой нырнет в море.

— Тьфу ты! — сказал мерроу. — Да ты и четверти своего дедушки не стоишь. Он ни минутки не думал, когда я пригласил его к себе в гости.

— Нет уж, — воскликнул тогда Джек, — деду я ни в чем не уступлю! Показывай дорогу!

— Вот это другое дело, — обрадовался мерроу. — Прыгай за мной, а когда я поверну вниз, держи меня за хвост!

Они переплыли на скалу чуть дальше от берега, и Джек уже стал недоумевать, что же дальше, как вдруг мерроу сказал:

— Теперь держись! — и они нырнули вниз.

Они плыли вниз, вниз и вниз, и вода так кипела вокруг Джека, что он ни смотреть, ни дышать не мог, а только держался изо всех сил за хвост мерроу. Наконец, они приземлились на мягкий песок, и Джек обнаружил, что снова дышит воздухом, ничуть не хуже того, каким он дышал всю жизнь. Он осмотрелся, и над собой увидел море, словно небо, и рыбы проплывали над их головами, словно мимолетные птицы. Перед ними стоял дом мерроу, и из трубы столбом валил дым. Они зашли в дом, и там готовился им обед из всевозможной рыбы, и они славно отобедали и изрядно запили его всевозможными крепкими напитками. Голова у Джека никогда не была такой ясной — должно быть, дело было в холодной воде, что окружала его; а старый мерроу разошелся не на шутку и принялся распевать песни, только Джек потом не смог припомнить ни одной. Мерроу назвал Джеку и свое имя — Кумара его звали, а для друзей просто Ку, потому как к тому времени они уже стали друзья — не разлей вода. После того, как они напились вволю, Кумара повел Джека показать ему свои диковинки, и у него там был огромный музей всякого добра, какое попадает на дно моря. Но больше всего удивил Джека длинный ряд плетеных корзин, похожих на мережи для раков.

— А тут ты что держишь, Кумара? — спросил он.

— А, это! Это клетки для душ, — отвечал тот.

— Но у рыб же нету души, я точно знаю, — сказал Джек.

— Да не рыбьих! — объяснил Кумара. — Это души рыбаков. Я их собираю. Поэтому всякий раз, когда там наверху штормит, я разбрасываю по песку эти ловушки. Когда души идут ко дну, им так холодно и страшно, они ведь только что расстались со своими телами. Вот они и забираются туда, чтобы погреться, а выбраться-то уже не могут. Ну, не повезло ли им найти для себя такое сухое и уютное местечко?

Джек ни слова не сказал, но присел к одной из клеток и, хоть ничего он и не увидел, но, когда Ку разглагольствовал про то, как этим душам повезло, Джеку показалось, будто из клетки он слышит вздох, не то всхлип.

Потом Джек попрощался, и старый Ку подбросил его вверх, в воду, и понес его на поверхность; и поднимался он еще быстрее, чем опускался. На берегу Джек бросил в море свою шапку-петушок, как Кумара его просил, и пошел домой, полный печали о бедных душах, томящихся в мережах для раков.

Снова и снова крутил Джек Догерти в уме, как бы ему освободить бедные души, но ничего пока что не мог придумать. Спросить у священника он не решался, потому что не хотел Кумаре неприятностей, а жене и друзьям ничего не рассказал, потому что мало ли что могут подумать про человека, который знается с мерроу.

Наконец он решил, что над пригласить Кумару к себе домой, напоить его в стельку, а тогда вытащить у него его шапку, нырнуть в море и освободить все бедные души, а Кумара ничего и знать не будет. Первым делом надо было удалить из дома жену. Тогда Джек прикинулся страсть каким праведным и сказал жене, что было бы славно, если бы она сходила в паломничество помолиться о его душе и о душах всех бедных рыбаков, утопших в море. Жена его охотно на это согласилась, ведь кто слышал о женщине, которая отказалась бы сходить на богомолье? И едва только она скрылась из глаз, как Джек бросился к скале мерроу и позвал старого Кумару придти и отобедать у него дома в час пополудни назавтра, да чтобы тот позаботился высвободить побольше места для выпивки в своем брюхе. Кумара явиться не замедлил, и они славно провели время за выпивкой и песнями. Но в тот раз Джек забыл, что моря, которое сохранило бы ему голову ясной, вокруг него нету.

Первое, что он заметил, когда очнулся, была дикая боль в голове, а Кумары и след простыл: он перепил его и ушел восвояси трезвехонький. Бедному Джеку тяжко было думать, что души так и остались томиться в клетках. Но, по счастью, Бидди отбыла на целую неделю, и до конца недели пришла Джеку в голову одна мысль, и надежда снова замерцала перед ним. Кумара знатно пил и виски, и бренди, и ром; но навряд ли доводилось ему пробовать хоть каплю настоящего ирландского почина — ведь это пойло редко отправляют за море. И случилось так, что у Джека оказался бочонок почина, который гнал его шурин. Надо посмотреть, решил Джек, как пойдет Кумаре это питье.

И Джек отправился на скалу мерроу, и встретил там Кумару, ужасно гордого тем, что перепил Джека.

— Спорить нечего, выпивоха ты знатный, Кумара, — сказал Джек. — Но я тут припас кое-чего, что тебе пивать еще не приходилось — бочонок настоящего почина, который я хотел оставить на посошок, да только ты куда-то делся, стоило мне только чуток замечтаться. Приходи ко мне завтра, и отведаешь его, а это, брат, такая штука, что кому попало я его не предлагаю — такой бочонок на дороге не валяется.

Кумара пообещал непременно придти, ведь он обожал пробовать все новое; и на следующий день они снова взялись за дело.

Не скажу, что Джек пил всю дорогу честно — себе он подливал воду, а Кумаре наливал чистого. Но, честно ли, нечестно ли, Джек перепил Кумару. И не успел тот сползти под стол, как Джек сорвал с него шапку и бросился к скале со всех ног.

На дне моря он никого не встретил, и это было большим везением для Джека, потому что непросто было бы ему объяснить, что он делает в доме Кумары в отсутствие хозяина. Он набрал огромную связку мереж с душами, вынес их из дома и раскрыл. Ничего он не увидел, разве что будто маленькая искорка выскочила из каждой мережи, и что-то будто бы просвистело мимо его ушей. Так он опорожнил все мережи, а потом расставил их так, как они стояли.

Теперь надо было ему подниматься со дна моря, а Кумары, что подставил бы ему хвост, с ним не было. Но, оглядевшись, он увидел, что в одном месте воздушный потолок прогибается низко-низко, а когда Джек подошел туда, здоровенная треска опустила из воды свой хвост. Джек молнией подпрыгнул и ухватился за этот хвост; тогда треска втащила его в воду, а красная шапка вынесла его, как поплавок, и так Джек выбрался на берег.

Кумара еще не очухался, а когда проснулся, то от стыда, что Джек его перепил, ускользнул, не попрощавшись. Но они с Джеком остались в добрых друзьях — Кумара так и не заметил, что мережи его стоят пустые. Часто после большого шторма Джек под тем или иным предлогом опускался к нему на дно и освобождал новые души, попавшие в мережи.

Так они и дружили много лет, пока однажды Джек не кинул камешек в море, а Кумара к нему не вынырнул. Как это понимать, Джек не знал. По счету мерроу Кумара был еще молодой, ему и пары сотен лет не было, так что помереть он не должен был. Все, что Джеку оставалось думать — это что Кумара, должно быть, переехал и живет где-нибудь в другой части моря. А вторая шапка-петушок осталась у Кумары, и спуститься под воду, чтобы разузнать о своем друге, Джек уж так и не смог.

[Мотив: F725.3.3]