Магическая способность, присущая в той или иной степени эльфам, чародеям и ведьмам.

Не все эльфы — оборотни. Малые и слабые эльфы, такие, как Скилливидден, не могут принимать иные обличья, как не могут и менять свой рост, как умели это делать спригганы и хозяин Черри из Зеннора. Некоторым, таким как Эх Уишге, даны два облика, юноши и коня. Корнуолльски эльфы, чьи повадки столь подробно описаны в «Эльфийском поселении на Селеновом болоте», могут, похоже, принимать лишь одно обличье — птичье — и за каждое превращение они платят умалением в размере. Эльфы, в чей дом попадает повитуха, могут менять и свой вид, и вид своего жилища, но это, скорее всего, не настоящее превращение, а лишь воздействие чар, нечто вроде гипноза, воздействующего на восприятие зрителя, гипноза, от которого Святой Коллен был защищен своей святостью.

Буки и оборотни и вся их родня — настоящие оборотни, и таковы же хобгоблины, такие, как Пак. Они пользуются этой способностью скорее для проказ, чем со зла. Характерный пример тому — Хедли Коу.

Колдуны, в особенности Сверхъестественные волшебники — также подлинные оборотни и могут превращаться не только сами, но и превращать других. Простые эльфы, похоже, так же беззащитны против их колдовства, как и люди — как беззащитна оказалась Этайн, когда колдун превратил ее в мошку. Другие эльфы — по-видимому, изучавшие магию — владели этой способностью. Ухтделб превратила Туирень в собаку, а себе придала облик гонца от Финна. Второе превращение могло быть иллюзией, но первое было настоящим, потому что дети Туирень родились несомненными щенятами.

Согласно волшебным сказкам и некоторым легендам, колдуны из людей могут стать мастерами перевоплощения, как и сверхъестественные существа. Известно немало вариантов кельтской сказки, прекрасный пример которой изложен МакКеем под названием «Ученик колдуна» в «Других шотландских сказках».

Один человек отдает своего сына в ученики к волшебнику на условленное количество лет. Срок этот продлевается, а затем продлевается снова еще более неопределенно, пока наконец сын вовсе не пропадает, и отец отправляется за ним. Он обнаруживает его в плену у волшебника, и ему удается вызволить его, узнав его в превращенном виде. Отец и сын уходят вместе, и, чтобы разжиться деньгами, сын превращается в разных существ, которых отец продает, но должен непременно оставить при себе поводья, за которые он вел превращенное животное, потому что в них заключена душа его сына. Пока он делает так, сын всякий раз превращается обратно в человека и возвращается к отцу. Всякий раз его покупает волшебник, но всякий раз ученик уходит от него, пока однажды отец, которому вскружила голову сумма, уплаченная волшебником, не забывает оставить при себе поводья, и сын его попадает в еще более жестокий плен. Благодаря невероятной хитрости ему удается бежать, волшебник пускается за ним в погоню, и завязывается поединок превращений, в конце которого волшебник гибнет. Этот мотив в целом похож на содержание народной песни «Черный, как уголь, кузнец». Среди других историй на эту же тему — «Король черной магии», исключительно красивая версия, записанная Хамишем Хендерсоном от Джона Стюарта, и «Черный король Марокко» из «Старинных шотландских сказаний» Бухана.

Широко распространены истории о людях, превращенных при помощи злых чар. Многие из них — варианты истории Амура и Психеи. «Черный бык Норрвейский» известен более прочих, но есть и другие, такие, как, например, «Худи».

Побег посредством временного превращения — еще одно применение оборотничества. Фея Моргана прибегла к этому приему в «Смерти короля Артура» Мэлори.

Простых ведьм зачастую обвиняли в оборотничестве. Чаще всего они принимали характерные обличья — зайца или ежа — но здесь мы уже выходим за пределы области эльфистики.

[Мотивы: A1459.3; D610; F234.0.2]