Волшебное существо, так и не вышедшее из книг в живую традицию, хотя оно и должно было быть знакомо великому множеству грамотных детей в XVII веке, поскольку упоминалось в «Истории четвероногих животных» Топселла (1607). Все старинные копии этой книги находятся в весьма неважном состоянии, пройдя через множество детских рук.

Ламия — плод классического воображения, но очевидно, что воображение это основывалось на традиционном фольклоре. Статья Топселла проиллюстрирована гравюрой, на которой изображено существо, максимально непохожее на эльфа — покрытое чешуей четвероногое с копытами на задних лапах и когтями на передних, с женским лицом, гермафродит с мужским органом и женскими грудями.

Первый фрагмент повествует о духах-оборотнях, которых можно было заклинать при помощи ругательств, так же как руганью можно было прогнать ваффа.

Самое слово Lamia имеет множество значений: словом этим именуется зверь из Ливии, также некоторая рыба, и иногда — Призрак или привидение женщин, называемых Феями^*. И по этой причине иные невежественно утверждают либо, что не существует подобного зверя, либо что это чудовище, объединяющее в себе зверя и рыбу; и мнения последних я приведу здесь вкратце. Аристофан утверждает, что слышал, как некто говорил, будто видел огромного дикого зверя, различные части которого напоминали со спины Быка, а спереди Мула и прекрасную женщину, каковую он именует далее Эмпуза.

Апполлоний и спутники его путешествовали однажды в ясную лунную ночь и увидели некое привидение Фей, по-латыни именуемых Ламия, по-гречески же Эмпуза, меняющих обличия и то видимых, то вновь исчезающих из виду; едва завидев их, он узнал, кто это, и принялся честить их самыми оскорбительными и презрительными словесами, побуждая спутников своих делать то же самое, ибо это лучшее средство против нападения подобных Фей. Как только спутники его, по его примеру, стали проклинать их, видение удалилось прочь.

Следующий отрывок заставляет подумать о детской страшилке:

Про них же Ангел Полициан сообщает в своем предисловии к первой книге Аналитик Аристотеля сказку, которую рассказала ему его бабка в детстве: что в лесу живут некие Ламии, которые, подобно буг-медведю, пожирают плачущих мальчиков, и что близ Фесуланума имеется малый родник, сам весьма светлый, но в вечной тени, и никогда не светит на него солнце, и там обитают оные Феи, и люди видели, как они приходят к тому роднику за водой.

Топселл рассказывает довольно подробно историю об Аполлонии и Мениппе, которую впоследствии более внятно пересказал Бёртон в «Анатомии меланхолии». Стоит привести этот рассказ именно в этом виде, потому что именно на этом рассказе Китс выстроил свою поэму «Ламия». Его цитирует Бакстон Форман в своем издании Китса:

Филострат в четвертой книге de Vita Apollonii приводит памятный случай на данную тему, и я не могу обойти его вниманием. Некий Менипп Люций, молодой человек двадцати пяти лет от роду, по дороге из Кенхрей в Коринф встретил подобный фантазм в облике прекрасной дамы, которая, взяв его за руку, отвела его в свой дом в предместьях Коринфа и рассказала ему, что по рождению она финикиянка, и что если он не спешит, то она сыграет ему и споет, а также угостит вином, подобного которому он не пробовал никогда, и никто не потревожит его; она же, будучи прекрасной и миловидной, желает жить и умереть рядом с ним, таким прекрасным и миловидным. Юноша, хоть и был философ, степенный и рассудительный, и умел обуздывать свои страсти, но не совладал с этой страстью: он провел у этой женщины значительное время с немалым удовольствием и наконец женился на ней; на эту свадьбу, среди прочих гостей, явился и Аполлоний, который, по-видимому, при помощи известных ему заклятий, обнаружил, что женщина эта — змея, ламия, а вся утварь в ее доме, подобно золоту Тантала, как описал его Гомер, не настоящая, но лишь иллюзии. Увидев, что ее разоблачили, она заплакала и молила Аполлония о молчании, но тот был неколебим, и тогда сама она, блюда, дом и все, что в нем было, исчезло в тот же миг: тысячи говорили об этом, потому что случилось это в самом сердце Греции.

Топселл интерпретирует ламий как аллегорию распутниц:

Потому Ламии суть поэтическия аллигории прелестных Распутниц, которые, насытив с мужчиною свою страсть, подчас пожирают их и выбрасывают остатки, как мы читаем про дочерей Диомеда, и по этой причине Распутницы именуются также Лупами, сиречь Волчицами, и Лепорами, Зайчихами.

[Тип: 507C. Мотив: B29.1]