С самых ранних времен бытовали поверья о смертных, унесенных в Волшебную Страну, или вошедших в волшебный холм и согласившихся отведать эльфийской пищи или питья и таким образом приобщившихся к эльфийской природе.

Один из самых старинных примеров тому — история Малекина в средневековой хронике Ральфа Коггсхолльского. В ней мы имеем пример самого распространенного варианта пленения — путем подмены: мальчик был украден у матери, пока та работала в поле, и мог вновь обрести свободу раз в каждые семь лет. Такие маленькие пленники, сызмальства вскормленные эльфийской пищей и обласканные эльфийскими матерями, в конце концов становились, очевидно, полноправными эльфами. Указывают, однако, и более мрачную причину их пленения: и в Ирландии, и в Шотландии говаривали, что раз в семь лет эльфы платят дань Преисподней, и предпочитают приносить в жертву смертных, а не своих. Стоит вспомнить, что в балладе о Томасе-Рифмаче Королева Эльфийской Страны опасается, что Томаса выберут для уплаты такой дани.

Дети постарше и подростки тоже, как считалось иногда, рискуют попасть в эльфийский плен, особенно если им случится заблудиться на эльфийской территории. В «Народных сказках запада Горной Шотландии» Дж.Ф.Кэмпбелла (Т.II, с.57-60) единственный сын кузнеца, парень четырнадцати лет, был взят эльфами, а вместо него оставлен «шиврех» (sibhreach), или подменыш. Старинным фокусом с пивоварением в яичной скорлупке кузнец прогнал подменыша; но сын его не вернулся после этого сам собой. Тогда кузнец отправился вызволять его из эльфийского кургана, вооружившись кинжалом, библией и петухом. В одном из закоулков холма он увидел, как его сын трудится на кузнице вместе с другими пленниками-людьми, и спас его. Впоследствии парень прославился искусностью в кузнечном деле. Занятно, что эльфы, которых отпугивает холодное железо, в этой сказке сами занимаются ковкой. Вероятно, их здесь спутали с гномами.

Леди Уайльд подтверждает в своих «Древних легендах Ирландии» (Т.II, с.213), что пленные люди использовались как рабы: «Юноши, которых они заманивают в свои волшебные дворцы,» — пишет она, — «становятся их рабами и выполняют за них тяжелую работу». Юноши ценятся также как подмога в эльфийских междоусобных драках или в игре в мяч, но это обычно временный контракт, и такой труд хорошо вознаграждается.

Согласно леди Уайльд, юноши часто попадают в плен, если они наделены песенным и музыкальным даром, как Томас-Рифмач; особо красивые могут стать любовниками эльфийских принцесс.

Однако женщины находятся в гораздо большей опасности, чем мужчины. Кормящие матери нужны эльфам для выкармливания своих детей — поскольку эльфийское молоко, очевидно, не столь питательно —— а время между рождением ребенка и внесением его в церковь считается самым опасным.

Существует множество историй об успешно предпринятых предосторожностях и о попытках вызволения жен из-под власти эльфов. Иногда люди препятствуют эльфам, уносящим свою жертву, и те возвращаются в Волшебную Страну, несолоно хлебавши. «Жена лэйрда Балмахи» — пример тому, а также иллюстрация эльфийских способов пленения людей. Иногда жертву удается вызволить — как в случае Мэри Нельсон из рассказа Скотта. Но рассказывают и трагические истории об неудачах. Одна из них — «Жена лотианского фермера», рассказанная Дугласом в «Шотландских волшебных и народных сказках» (с.129), где муж пытается спасти свою жену от эльфийского поезда (героям баллады о Молодце Тэмлэйне это удалось):

Жену одного фермера в Лотиане унесли эльфы, и во время первого, пробного года она появлялась по воскресеньям среди своих детей и причесывала их. Однажды ее застал за этим муж; она рассказала ему, какое несчастье разлучило их, научила его, как можно отнять ее у эльфов, и умоляла его собрать все свое мужество, потому что и земное, и вечное блаженство ее зависело от успеха этого предприятия.

Фермер, горячо любивший свою жену, вышел из дома в ночь на Хэллоуин и, спрятавшись в большом кусте дрока, стал дожидаться эльфийской процессии. Но, услышав звон эльфийских уздечек и нездешние звуки, сопровождавшие кавалькаду, он пал духом и пропустил мимо призрачный поезд, не преградив ему путь. Когда последний эльф миновал куст, все полчище пропало с громким смехом и криками, среди которых он явственно различил голос своей жены, повторявший, что он лишился ее навсегда.

В другой истории, «Кэтрин Фордис из Анста», есть несколько интересных моментов. Девочка, названная именем Кэтрин Фордис, наделена эльфийскими благословениями, хотя ничего не говорится о ребенке самой Кэтрин, и упоминается табу на пищу Волшебной Страны, хотя имя Господне побеждает и его. История эта позаимствована в «Доме натуралиста» Эдмонстона и Саксби, и воспроизведена в «Сельском фольклоре» (Т.III, с. 23-25):

Жила-была женщина по имени Кэтрин Фордис, и она умерла при родах своего первенца — по крайней мере, так думали люди. Жена соседа ее вскоре после ее смерти видела сон, в котором Кэтрин пришла к ней и сказала: «Я брала молоко у твоей коровы, которое ты не выдаивала: но оно к тебе вернется; и больше того будет тебе, если ты отдашь мне то, о чем скоро узнаешь.» Хозяйка ничего не обещала Кэтрин, не имея ни малейшего понятия, что та имела в виду, но вскоре поняла, что Кэтрин говорила о ее собственном ребенке. Родилась девочка, и мать назвала ее Кэтрин Фордис; а когда девочку окрестили, Похищенная Кэтрин снова явилась ее матери и сказала, что семья ее будет процветать, покуда девочка будет оставаться в ней. Она рассказала также, что ей неплохо живется у Троу, но она не может уйти от них, пока кому-нибудь не случится увидеть ее и не хватит духу при этом произнести имя Господне. Она сказала, что подружки не смогли заборонить ее (защитить наговорами) во время рождения ребенка, и так она подпала под власть Троу.

Удача сопутствовала дому соседки все время, пока дочка ее Кэтрин не вышла замуж. В ночь после свадьбы девушки налетела страшная буря, «какой никто из живых не упомнит», Весь Брох затопило гигантскими морскими волнами, которые перекатывались через Скерри, словно те были прибрежной галькой. Отец невесты потерял немало своих лучших овец в бушующих водах, и «иные говаривали, будто из волн старики с длинными белыми бородами протягивали руки и утаскивали их к себе». С того дня счастье соседки кончилось.

Человек по имени Джон Нисбет увидел как-то раз ту, первую Кэтрин Фордис. Он шел по лощине возле ее старого дома, и вдруг увидел, словно бы дверь открылась в склоне лощины. Он заглянул туда и увидел Кэтрин, сидевшую «в странном таком кресле и с дитём на руках». Толстый железный засов не давал ей выйти. Она была одета в коричневое поплиновое платье, в котором люди по описанию Джона признали ее свадебный наряд. Ему показалось, что она сказала:

— Ой, Джонни! Что тебя сюда принесло?

— А ты-то что здесь делаешь? — спросил тогда он.

— Да мне здесь неплохо; только уйти не могу — я ела их еду.

К несчастью, Джон то ли забыл, то ли не знал, что надо было сказать «Господь со всеми с нами», а Кэтрин не могла намекнуть ему об этом, и в тот же миг все пропало.

Похищение красивых женщин в невесты эльфийским королям и принцам было почти столь же распространено, как и похищение кормилиц, а к последним часто вызывали повитух. Хорошее доказательство тому — история Эйлиан из Гарт-Дорвена Дж.Риса. В ней эльфийская невеста ушла к эльфам по своей воле, да и всегда ее считали девушкой странной. Золотые волосы сделали ее особо привлекательной для эльфов. Спасать ее не потребовалось. Кроме того, это самая полная история о повитухе для эльфов, какая только есть в нашем распоряжении.

«Невеста Этна» леди Уайльд описывает эльфийское похищение молодой невесты и ее спасение из Волшебной Страны. Классическое ирландское сказание о Мидире и Этайн — эпическая версия этой сказки, а средневековый «Король Орфео», где в качестве Волшебной Страны выступает Гадес, во многом следует этому же сюжету.

Корнуолльское «Эльфийское поселение на Селеновом болоте» рассказывает о неудачной попытке освободить пленницу, но в нем девушку держат скорее за служанку, чем невесту. Ее также погубило прикосновение к эльфийской пище.

Особенно интересный аспект эльфийского плена — то, как по-дружески пленники эльфов предупреждают об опасности тех, кто по неведению рискует попасться в эльфийские ловушки. В «Таксмане из Охриахана» сосед, считавшийся давно умершим, предупреждает героя об опасности, грозящей ему, прячет его и помогает ему бежать. Нередко роженица рассказывает повитухе, что нужно делать, чтобы не достаться эльфам. Роженица в этом случае, как правило, пленная невеста, и можно думать, что именно так обстоит дело в рассказе леди Уайльд «Доктор и эльфийская принцесса». В ирландских сказках часто появляется «рыжий человек», спасающий людей, которых заманили в Волшебную страну — его считают смертным, попавшим в эльфийский плен. Достанет, наверное, одного примера, взятого из «Древних легендах Ирландии» леди Уайльд (Т.I, с.54-56). Это история девушки, которую заманили в Волшебную страну. После танца с принцем ее ввели в роскошный зал, где шел пир.

Она приняла из рук принца золотой кубок и поднесла его к губам. Но в этот миг рядом с ней оказался человек, который прошептал ей:

— Не ешь ничего и не пей вина, не то никогда больше не вернешься домой!

Тогда она поставила кубок и отказалась пить. На это они страшно рассердились, поднялся ропот, и черный злой человек встал и сказал:

— Кто пришел к нам — пусть пьет с нами!

Он схватил ее за руку и поднес кубок к ее губам. Она едва не умерла от страха. Но тут встал рыжий человек, взял ее за другую руку и увел оттуда.

— На этот раз ты спасена, — сказал он. — Возьми эту траву и держи ее в руках, пока не доберешься до дома — тогда никто тебя не тронет.

И он протянул ей ветку ахарь-лусс^*, земляного плюща.

Она взяла эту ветку и побежала по траве в ночную тьму; но все время она слышала за собой топот погони. Наконец она вбежала в дом, заперла дверь и легла в постель, и тогда услышала с улицы голоса:

— Из-за волшебства травы мы потеряли власть над тобой, но погоди, когда ты снова пойдешь танцевать под музыку на горе, ты останешься с нами навсегда, и никто нам не помешает!

Она же сохранила волшебную ветку, и эльфы ее больше не тревожили; но долго еще в ушах у нее звучала эльфийская музыка, под которую она танцевала в ту ноябрьскую ночь на склоне горы с эльфийским принцем.

Томас-Рифмач — единственный смертнорожденный житель Волшебной страны, который то и дело фигурирует как предводитель и советник эльфов и, по-видимому, не скучает по Срединному Миру и смертным людям. Томас Эркилдунский действительно жил в Шотландии в конце Средних Веков, и дерево, под которым он повстречал Королеву Эльфов, показывают до сих пор. Роберт Кирк, в XVII веке написавший «Тайное содружество», тоже, как считают многие, был унесен в эльфийский холм, Фэйри-Ноув близ Аберфойла. Он попал туда не по своей воле, а, за то, как говорили, что выдавал эльфийские тайны.

Таким образом, мы видим, что у эльфийского плена видели множество причин: рабство, любовь, музыкальное дарование, грудное молоко для эльфийских детей; но главным, наверное, мотивом было обогащение породы свежей кровью и человеческой энергией.

[Тип: ML4077*. Мотивы: F300; F301.3; F321.1.1.1; F321.1.4.3; F372; F375; F379.1]